Волюнд проводил её до тропинки, что вела вниз. Сошёл бы и ксамой воде, но Бёдвильд его не пустила. Я стану волноваться за тебя, сказалаона ему, и он не пошёл. Только спросил, не возьмет ли она безрукавку – ведь наводе будет холодно… Бёдвильд отказалась.
Волюнд неподвижно стоял на своей скале, глядя ей вслед. Покаокончательно не слился с чёрным гранитом…
А потом расстояние сделало остров похожим на тучу, уснувшуювозле солнечного горизонта, и Бёдвильд перестала оборачиваться. Скалы Три Братауже росли впереди, когда ей почудился плеск, доносившийся откуда-то сзади.
Она оглянулась.
Она не испытала бы большего страха, если бы великанСеварстёд вдруг разогнул свои каменные колени и зашагал по воде следом за ней.Распустив широкое расписное ветрило, её быстро настигала большая крутобокаялодка, та самая, которую она не надеялась похитить из корабельного сарая. А излодки смотрели братья, Хлёд и Эскхере. И держали наготове два длинных багра.
Бёдвильд выросла у моря и знала – спастись не удастся.
– Братья!.. – крикнула она, напрягая голос. –Хлёд и Эскхере! Оставьте меня, не гонитесь!..
– Дочь рабыни! – донёс до неё ветер. – Мынаставим тебе синяков, если ты ещё раз назовёшь себя нашей сестрой!
Бёдвильд в последний раз посмотрела туда, где хмурились подсолнцем гранитные утёсы острова Севарстёд. Только одно она могла сделать, покалодка с близнецами не подошла слишком близко. Волюнд никого не найдет на скалахТри Брата. Но, может быть, чайки расскажут ему, где её теперь искать…
Резким движением она легла на борт своей лодочки,переворачивая утлую скорлупку. Братья что-то закричали ей, вёслами помогаяпарусу, мчавшему их вперед, но Бёдвильд уже не слышала. Зелёная морская водахлынула ей в уши. Венок сорвался с головы, и, обгоняя её, отправился вниз,вниз, на далёкое тёмное дно…
Хлёд сказал:
– У неё что-то было на голове, такое блестящее. Я неразглядел. А ты?
Он сидел на корме рядом с Эскхере, сбросив мокрую одежду изакутавшись в запасной парус. Бёдвильд лежала у него в ногах и неподвижносмотрела в синее небо. Ременный пояс стягивал за спиной её локти. Хлёдупришлось нырнуть за нею так глубоко, как он никогда ещё не нырял.
Бёдвильд не пошевелилась даже тогда, когда лодка причалила иНидуд с Рандвером заглянули через борт.
– Зачем ты её связал? – недовольно спросил конунг,обращаясь к старшему сыну. – И не лучше ли было бы прикрыть парусом её, ане себя?
Хлёд обиделся:
– Она удирала от нас, как ведьма, оседлавшая кита! Акогда мы настигли её возле Трех Братьев, она кинулась в воду! Вот я её исвязал, а не укрыл потому, что она этого не стоит!
Рандвер нахмурил светлые брови.
– Это моя невеста, и я не хотел бы, чтобы она заболела…
Хлёд огрызнулся:
– Тебе невеста, а мне сестра! И я имею право еёнаказать, а ты не имеешь!
Он успел уже позабыть, как сам только что отказывался отродства. Рандвер промолчал: не дело мужу спорить с неразумным юнцом. Он поднялБёдвильд на руки и вынес на берег. И там, встав на колени, распутал ремни на еёруках и ногах… Хмель повылетел у него из головы, и он дорого дал бы за то,чтобы прожить вчерашний вечер ещё раз. Он помог ей подняться и восхищенносказал:
– Нидуд, как красива твоя дочь! И мне нравится, что уэтого цветка есть шипы. Если бы я уже не попросил у тебя Бёдвильд, Нидуд конунг,я бы сделал это сейчас!
Нидуд расхохотался.
– Рандвер, ты настоящий орел! Однако я другое хочусейчас тебе предложить и думаю, что это дело отгонит от тебя скуку. Помнишь, яобещал тебе подумать о приданом для Бёдвильд? Посмотри-ка на ту скалу, стоящуюв море: мы называем её островом Севарстёд. Я тебе там кое-что покажу, и тыубедишься, что мне поистине ничего не жаль для Бёдвильд и для тебя.
Лодку, в которой приехали близнецы, перевернули вверх дном,выливая воду. А из корабельного сарая вытащили другую – всю в замысловатойрезьбе.
Они отправились на остров вдвоём: Нидуд первый посмеялся бынад вздумавшим опасаться хромого и беспомощного кузнеца. А перед тем, какотплыть, Нидуд обернулся к Бёдвильд, стоявшей на берегу, и к воинам вокруг неё.Он сказал:
– Дайте Бёдвильд сухую одежду и одеяло. И пусть онадожидается нас взаперти.
Ветер был попутный – и вот уже каменная громада заслонилаполнеба. Привязав лодку, Рандвер сказал наполовину шутя:
– Куда мы попали, конунг? Если бы это не ты привёз менясюда, я бы решил, что меня хотят скормить злобному троллю, живущему в камне…
Задрав голову, он разглядывал нависшие утёсы, изглоданныетысячелетним прибоем. Нидуд сказал ему без улыбки:
– Ау тебя, Рандвер, не только орлиные когти, но и глазакак у орла. Твоя правда, живет здесь в камне я сам не знаю кто, тролль иличеловек… Слышал ли ты когда-нибудь о кузнеце по имени Волюнд?
Рандвер ответил:
– Кто же не слышал о нём, творящем чудеса из золота ижелеза?
Нидуд указал пальцем наверх:
– Мы поднимемся по тропинке, и ты увидишь, правдивы лиэти рассказы. Там он с прошлого лета сидит у меня на цепи…
Рандвер помолчал некоторое время, потом пробормотал:
– Кто другой похвастался бы мне таким подвигом, Нидуд,я не сходя с места назвал бы его лжецом. Так это его ты хочешь мне подарить?
– Да, – сказал Нидуд. – Бёдвильд и тебе. Япрятал его здесь, ибо не хотел, чтобы о нём знали вокруг.
Рандвер сказал:
– Ты держал его на цепи, а я, пожалуй, прикажувыстроить прочную клетку…
Нидуд усмехнулся.
– Я уже позаботился о том, чтобы он не сбежал. Он неможет ходить, Рандвер, и только ползает на четвереньках. Цепь нужна мне большезатем, чтобы он не убил себя, бросившись со скалы.
Рандвер сказал:
– Так это совсем хорошо, Нидуд конунг! У меня будет нетолько кузнец, но и шут!
Они полезли по крутой каменистой тропе. И судьбе былоугодно, чтобы Рандвер поскользнулся на том самом месте, где в начале прошлоголета едва не сорвался сам Нидуд. И тоже только чудо удержало его на тропе…Мелкие камешки посыпались вниз, звонко отскакивая от гранитной стены. Рандверпромолвил, побледнев:
– Нехороший это знак, Нидуд конунг. Кто-топредостерегает меня…
Нидуд ответил со спокойной улыбкой:
– И меня, Рандвер, постигло здесь нечто подобное. И я,как ты, тоже готов был подумать, будто удача мне изменяет. Но потом я понял,что всё это сказки пугливых старух.
Молча поднялись они на самый верх… Заросшая мхом, стоялаперед ними хижина, прислонённая к каменному плечу скалы.
