Книга Полнолуние - Андрей Кокотюха

Achtung! Minen![15]

— О, приехали! — воскликнул Теплый. — Это даже я понимаю. Только знаешь, начальник, что я тебе сейчас скажу?

Левченко промолчал, не имея ни малейшего намерения обращать внимание на пустую болтовню бандита. Тот понял это по-своему, так что продолжил:

— Там не обязательно есть «минен». Фрицы могли просто так написать, чтобы другим страшно было. И никто туда дальше не ходил.

Теперь Андрей вынужден был признать — в Жориных словах что-то есть.

— Может, и так, — неуверенно повел плечами. — Но разве минное поле засеяли по периметру? Или на несколько километров в обе стороны? Лес кругом. Обойти можно, путь же не перекрыт.

— Ты пошурупай, пошурупай сам, — Теплый легонько постучал себя по виску согнутым пальцем. — Эта табличка стоит как чучело на огороде. Не пойдешь ты вперед, начнешь обходить. А мины закопаны именно там, куда ты поперся. Дурят.

— Вариант, — согласился Левченко, ловя себя на том, что пусть неохотно, но где-то начинает немножко уважать если не самого Теплого, то его логику и способ мышления. — По-твоему выходит, вперед нельзя, вправо — смерть, влево — погибель. Прямо сказка какая-то.

— Почему сказка? — удивился Жора.

— Тебе, вижу, бабушка в детстве не читала, — вмешался Вовк. — Есть в народных сказках такие случаи, когда герой — рыцарь, богатырь или другой воин — оказывается между трех дорог. Видит камень. А на камне пишут: налево пойдешь — сам погибнешь, направо — коня потеряешь, а прямо — кто знает, может, и выкрутишься. Если умным будешь.

— Ага, Офицер, это ты у нас такой умный, — процедил Теплый из уже совсем сгустившихся сумерек. — У тебя, значит, бабушка была. Мамка тоже, наверное. Кашкой кормила, с ложки… сучара ты бацильная…

— Э! — встрепенулся Левченко. — Здрасьте! Чего завелись на ровном месте?

— Не на ровном, начальник, не на ровном. Некому было мне сказочки рассказывать. Не было у меня бабушки. Мамки тоже не было. Отца не помню. Убили их всех на улицах в Киеве твоем, зимой восемнадцатого года. Вру, какой мамка была — еще вспомню. Красивая. Батя ей меня заделал — и в тюрьму, еще при царе. Исчез куда-то. Или сам не вернулся, или зарезали где — не знаю. — Теплый понемногу накручивал себя. — Жили мы с мамкой на Подоле. Оставила меня на добрых людей, тогда зима была. Сказала, пойдет свой перстенек, единственное, что от папки осталось на память, поменяет на какую-то жратву. Не вернулась. Потом уже узнал. Хоть и мал был — все понимал: в Киеве пьяные матросы просто так народ стреляли, от злости и для забавы. Женщин, которые красивые. Знаешь, Офицер, что они делали с красивыми женщинами перед тем, как распороть им брюхо?

Жора медленно надвигался на Вовка.

Андрей решительно встал между ними:

— Стоп! Ша! Разошлись! Ты нашел, когда детство вспоминать. — Левченко еще не понимал, готов ли сочувствовать бандиту и предателю, так что развернулся к Игорю: — А ты тоже хорош. Сказки рассказываешь. А нам — слушать. Закрой рот. Ты, Жора, тоже. Дальше говорим только по делу. Тем более, Вовк, он дело говорит.

— Кто? — Вопрос прозвучал наигранно, ведь Игорь прекрасно понимал, о ком говорит Левченко.

— Наш товарищ. — Андрей нарочно подчеркнул последнее слово. — Мы враги. Гражданин Теплов прекрасно это знает. Нет смысла это от него скрывать, так честнее. Но пока мы тут, в лесу, он наш товарищ. Все в одной лодке, сказано же. Надо иногда признавать, что враги тоже говорят правильные вещи.

— Признаю, — смирился Вовк. — В чем он прав?

— Там, дальше, по колее за столбом, мин может и не быть. Зато вполне может быть, что их натыкали вокруг.

— Варианты?

— Мало, — признал Андрей. — При других обстоятельствах еще можно осторожно обследовать все вокруг. Даже вызвать саперов. Сейчас… даже не знаю. Не пойдем же мы трое наобум в разные стороны.

— Не нужно. — Вовк зачем-то старательно потер ладони о штаны. — Я немного знаю саперное дело. На фронте доводилось как ставить мины, так и снимать.

— Предложения?

— Идти путем наименьшего сопротивления, — Игорь кивнул вперед на проложенную колею. — Там или мины есть, или нет.

— Богатый выбор, — оскалился Теплый. — Главное, Офицер, мудрый. Как говорят товарищи командиры, стратегический.

Левченко решил не слушать Жору, хотя соглашался с ним. — Объясни.

— Сложно только на первый взгляд, — произнес Игорь. — Допустим, этот столб для того, чтобы сбить с толку. Чтобы мы или такие, как мы, пошли в обход и попались. Станет ясно, когда проверим, правда ли там заминировано. Если мины стоят, вполне можно попробовать осторожно расчистить проход. Их тут много не натыкали.

— Почему?

— Потому что ставили их, выходит, перед самым отступлением. Вряд ли лагерь или объект, к которому мы направляемся, сворачивали долго и планомерно. Я хоть и сидел уже в то время в тюрьме, знаю: наступали наши стремительно, шли в этом направлении на прорыв. Меня, честно говоря, вообще удивляет, почему тут минное поле.

— То есть?

— Охранять после сворачивания и ликвидации нечего. Только допускаем, что там мог остаться сейф. Раз есть табличка с предупреждением и наверняка могут стоять мины, значит, там действительно что-то осталось. А тот, кто минировал, место охраняет. И имел намерение туда вернуться.