— Что-то мне не верится…
— Ну, по сравнению с его прежним поведением…
— Да закрой же ты эту чертову дверь! — завопил Хенки.
Разглядев его в складском полумраке, Кара очаровательно ему улыбнулась:
— Зачем? Сейчас подъедут другие… Так как насчет моего велосипеда?
— Швырни его в залив.
Кара презрительно скривила губы:
— Не очень-то тут любезный прием. Тем более что вы сами просили нас о помощи.
Хенки бросил на нее гневный взгляд с верхней ступени лестницы.
— Но ведь это правда, — добавила Кара.
— Замечательно, — оскалился он. — Тогда оставайся в дверях — пусть ведьмины прихвостни заходят сюда, как к себе домой, и спокойно выведывают наши секреты. Вообще-то мы потратили не один час, заклеивая окна специально для того, чтобы они не могли подглядывать за нами, но это сущие пустяки. Давай встретим их с распростертыми объятиями. Может, мне еще чаю для них приготовить, а? Как ты думаешь?
— О чем это он? — поинтересовалась Кара у Топина.
— Не обращай на него внимания, — сказал он ей. — Мы рады тебе. Только не забывай присматривать за дверью, чтобы ничто не проникло сюда с улицы.
— А какое оно, это „ничто“?
— Да я и сам не знаю, — пожал плечами Топин. — Но на всякий случай гони прочь все, что больше мухи.
Кара перевела взгляд с него на Дензила, мастерившего одежду для куклы.
— Значит, все, что больше мухи, — повторила она.
Топин кивнул:
— Пока нам известно лишь это.
— Я дождусь еще картона или нет? — протрубил Хенки сверху.
Философ взял с пола очередной лист и протянул его Лиззи, стоявшей на середине лестницы.
— Вы все с ума посходили? — осенило Кару.
— Не совсем, — поспешил успокоить ее Топин. — Хотя на первый взгляд может показаться именно так. Дай нам закончить с окнами, и мы объясним, что происходит.
— Все в порядке, — улыбнулась Кара. — Мне нравятся безумные вещи.
— Кто здесь безумный? — полюбопытствовал новый голос.
Из-за спины Кары показался Питер Мойл.
— Привет, Дензил, — поздоровался он. — Что это у тебя на плече? Новая макака?
— Ну я ему сейчас врежу! — завизжала Джоди. — То есть не сейчас, конечно, а когда снова вырасту…
— Это не макака! — воскликнула вдруг Кара. — Это Маленький Человечек!
Дети подошли ближе.
— Джоди! — ахнул Питер.
— Дверь! — заорал Хенки.
Питер оглянулся.
— Она на месте, — заверил он художника.
— Закройте ее, — прошипел тот.
Но никто из ребятишек не обратил на него внимания: затаив дыхание, они смотрели на крошечную Джоди.
— Как тебе удалось превратиться в Маленького Человечка? — спросила ее Кара.
— А со мной можешь такое сделать? — оживился Питер.
— Черт, — пробормотал Хенки. — Бренджи, захлопни дверь, ладно?
— Я же держу лестницу.
— С нами все будет в порядке.
Топин направился к двери, но в эту минуту внутрь ввалилась целая орава ребятишек. Они столпились вокруг Дензила, который вел себя так, словно верил в магию всю свою жизнь и потому теперь, столкнувшись с ней лицом к лицу, ничуть не удивился.
Топин выглянул наружу и поначалу не увидел там ничего, кроме кучи детских велосипедов, сваленных у входа. Философ уже собирался вернуться, когда вдруг заметил, как за угол соседнего дома метнулся кто-то в черной накидке.
— Вдова здесь, — предупредил он остальных.
В помещении к этому времени стало тише, поскольку Дензил уже успел объяснить детям, почему в присутствии Джоди нельзя разговаривать в полный голос.
— А этот уродец? — спросил Хенки. — Как там его — Уилоу? Уимпл?
— Уиндл, — подсказала Лиззи.
— Я его не видел, — ответил Топин.
— Тогда закрой наконец эту треклятую дверь!
— Хенки, не надо так кричать, — попросила Лиззи.
Хенки сердито посмотрел на нее:
— Может, хватит, а? С тех пор как Бренджи втянул нас в эту историю, я только и слышу: Хенки, не делай этого, Хенки, не делай того…
Он осекся, потому что лестница неожиданно накренилась.
— Держите ее! — завопил Хенки.
Он качнулся в другую сторону, пытаясь установить равновесие, но переусердствовал: на мгновение лестница застыла, а затем стремительно поехала вбок. Лиззи проворно соскочила на расстеленный внизу матрас, а Хенки спикировал в груду собственных картин. Лестница упала рядом, подпрыгнув еще раз или два перед тем, как замереть.
Когда пыль улеглась, все увидели художника, барахтавшегося среди своих разорванных творений. Одно из них повисло у него на руке, два других зацепились за ноги, но что действительно заставило детей покатиться со смеху — так это портрет женщины, обнаженная грудь которой теперь красовалась под подбородком Хенки.
Ругаясь на чем свет стоит, Хенки стянул с себя картину и тяжело поднялся на ноги. В помещении воцарилась мертвая тишина: никто не хотел испытать на себе гнев этого великана.
— Ладно, — сказал он наконец. — Вы двое, — обратился он к паре ребятишек, — закончите с окнами. Ты, — указал он на одного из мальчиков, — будешь присматривать за дверью. Остальные помогают Дензилу. Вы ведь умеете шить?
— Я умею, — тихо ответила маленькая кудрявая девочка лет семи.
Взгляд Хенки потеплел.
— Ты готова заняться этим прямо сейчас?
Она кивнула.
— Как тебя зовут?
— Эти.
— Что ж, Эти, назначаю тебя главной помощницей Дензила.
Крошечное личико просияло.
— Что касается всех прочих… — продолжал Хенки.
— Подождите минутку, — перебил его Питер. — Мы же пришли помогать вам, а не выполнять указания. Их нам и дома хватает.
— Если вы, черт возьми, пришли помогать, — нахмурился Хенки, — делайте то, черт возьми, что я говорю. В противном случае, черт возьми, можете садиться на свои велосипеды и, черт возьми…
Лиззи резко толкнула его в бок.
— Ты спятила, женщина? — изумленно спросил он.
— Они тут все спятили, — пояснила детям Кара.
— Следи за собой, — одернула Лиззи художника.
Из груди великана вырвался хриплый рык.
— Следи за собой, — повторила Лиззи.
На мгновение присутствующим показалось, что сейчас художник что-нибудь разобьет. Все, кроме Лиззи, дружно отступили назад, однако Хенки вдруг устало вздохнул:
