Может, я все равно ни на что бы не решился. Я был тогда, как каменная глыба на самом краю обрыва. Один маленький толчок — и она покатится вниз, вызвав обвал. Но без этого толчка, будет лежать годами. Пока на нее, скажем, не сядет птица. Может быть, жаворонок.
Разговор с Лэрке и стал тем толчком. Я понял, что должен сделать. Смешно. Я знал этого с самого начала. Джейкоб показал мне все во снах. Или почти все. Он всегда хотел этого. Только сам был на это не способен. Ну а я не ангел. Я смогу. И тогда, может, призраки прошлого оставят Лэрке в покое. И она поймет, что жить все-таки стоит. Она поверит, если он сам скажет это ей. Скажет из глубины зеркала, за которое загнал его монстр.
Я выпустил Финдуса у озера. Оттуда он точно найдет дорогу домой. Сумку выбросил в кусты — она воняла кошачьей мочой и с одной стороны почти превратилась в бахрому.
Мать на мою руку внимания не обратила — валялась в полудреме на диване под какое-то музыкальное шоу. Зато Сева не вовремя выполз из кабинета:
— Джек, что с тобой?!
— Э-э, — я ворочал мозгами в поисках правдоподобного вранья. — Соседского кота собака загнала на дерево, он спуститься не смог. Разжирел слишком. Вот и пришлось за ним слазить. А он меня "отблагодарил", — я сунул исполосованную кисть отчиму под нос. — Ты бы видел, во что моя куртка превратилась.
— Ничего, — Сева улыбнулся и потрепал меня по голове. — Купим тебе новую. До завтра это подождет? Давай я тебе продизенфицирую…
— Не надо! — заторопился я. — Я сам.
И сбежал от него в ванную. Там сунул руку под кран и думаю — куда бы пузырек спрятать. Он маленький, конечно, но ведь косяк, что мне от Мемета достался, тоже маленький был. И вообще, может это паранойя, но мне чем дальше, тем больше кажется, что Сева как-то следит за мной. Что там он сказал? "Знаю, чем ты живешь, чем дышишь". Ага, дымом, блин, по хорошим дням. И травой по очень хорошим. Нет, серьезно. Вот и Джейкоб передал через Лэрке: "Он все видит". Может, "он" — это вовсе не Бог? Бога я в Стеклянном Замке нигде не заметил. А вот монстр тут есть. И он все жиреет. Может, он и сейчас на меня смотрит?
Я наклонил голову, типа царапину рассматриваю, а сам зыркаю по сторонам. Проще всего было бы наблюдать за тем, что происходит в доме, через видеокамеры. Ну, думай, Джек! Где бы ты приткнул такую, если бы захотел?
Полез в шкафчик — типа перекись ищу. А сам поглядываю в зеркало. Нет, ничего. Ни на стенах, ни на потолке. Да я бы и заметил давно, если бы там что-то было. Разве что… Вентиляционная решетка. Она прямо напротив зеркала. Оттуда камера могла бы снимать все, что происходит в ванной. Даже слепых углов практически не будет. Кабинка душа — стеклянная, прозрачная. Даже плитка на потолке, блин, зеркальная.
Я плеснул перекисью на царапины и зашипел. Псих ты, Джек! Насмотрелся всяких ужастиков. Если бы у Севы стояли камеры — тут или в твоей комнате — значит, изображение должно идти куда-то и, возможно, записываться. В кабинете у Севы только рабочий ноут. Навряд ли он записи из душа сливал бы туда. Тогда на ай-пад? Так он его тоже на работу берет, как-то неосторожно. Нет, бред все это. Себастиан, конечно, маньяк, но не настолько же!
Ну, залепил я царапины пластырем и из дома — шасть. Сева орет мне вслед:
— Джек, ты куда?
Я говорю:
— Сгоняю быстро к Томасу. Мы с ним вместе домашку делали, я там тетрадь забыл.
Отчим вываливает в коридор:
— Так позвони ему. Пусть он ее в школу захватит.
— Не, — влезаю в кеды. — Я не все доделать успел. Думал, после ужина дорешаю, смотрю — а тетради нет.
Короче, еле от него отвязался. Причесал к Паровозику. Он на кухне жрал как раз. Я его высвистал. Спрашиваю:
— Конверт есть?
Ну, Томас не особо удивился. Привык, что я нему заваливаюсь без приглашения и в самое неподходящее время.
— Пойдем, посмотрю, — и потащил меня в комнату.
Пока он по ящикам шарил, я стащил носок Тотте — все равно он дырявый и на полу валялся. Сунул в него незаметно пузырек, завернул.
— Сойдет? — Паровозик повернулся ко мне с мятым, но чистым конвертом.
Я сунул в него маленький сверток, лизнул клеевой край.
— Вот, — протянул Томасу. — Не можешь похранить это для меня? Недолго. Только положи в такое место, чтобы Тотте не добрался.
— Что это? — Паровозик недоуменно покрутил пакет в руках.
— Кое что, что я не могу держать дома, — признался я.
— Джек, — парень выпучил на меня глаза, — это случайно не…
— Не наркотики, — успокоил я его. — И вообще ничего незаконного. Только поосторожней — там хрупкая вещь.
Томас смущенно почесал прыщи на подбородке:
— Извини, я просто подумал… Извини, — и засунул конверт в какую-то коробку, стоявшую высоко на шкафу. — Туда брат точно не залезет.
После ужина я и вправду засел за уроки. Достал чистую тетрадь, залез на подоконник и вывел кривоватый заголовок. "Сочинение. Письмо взрослому". Конечно, писать на компе было бы гораздо проще. Вот только что, если Сева снова в него залезет? А тетрадь я всегда смогу взять с собой в школу. Макбук, конечно, тоже, но вдруг его сопрут? А кому нужна чья-то тетрадь? Тем более такого недоумка, как я.
Долго думал, кому же писать. Мать отпала сразу. Как подумаю, что я там изложить собрался, и что ма это прочитает — сразу блокада. Отец… Я его и не знал никогда. Нафига ему читать мои откровения? Да и по-датски хули он что поймет. Мой кумир? Да нет у меня вроде таких. И опять же — то, о чем я хотел написать, должен прочесть человек близкий, тот, кто меня знает… или думает, что знает. Потом я подумал, что мог бы написать самому себе. Ну, себе взрослому. Представил, что прячу тетрадь в бутылку, закапываю на берегу озера, а потом прихожу туда через десять лет, открываю… Типа такое письмо в будущее. А вот дальше ничего представить себе не смог. Потому что с отчетливой ясностью понял — будущего у меня нет. Я тоже навсегда останусь четырнадцатилетним, как Джейкоб. Даже если мое тело умудрится вырасти, а голос огрубеет.
Я перечеркнул первую строчку и подумал вот о чем. А что, если написать Лэрке? Ее я мог представить себе взрослой. Красивой, уверенной в себе. Кланяющейся со сцены бесконечным рядам аплодирующей публики. Приходящей домой, счастливо улыбающейся в объятиях молодого мужчины. Спускающей с плеч длинное концертное платье, так что становится видна старая татуировка с истекшей датой: 15.04.2016.
И я стал писать.
Ночью мне приснился Джейкоб. Он смотрел в телескоп — такой, который обычно продают для домашних наблюдений. Окно было открыто, и его волосы шевелил ночной ветерок. Внезапно пацан оторвался от окуляра и отошел в сторону, будто уступал место мне. Я понял, что могу двигаться, и шагнул вперед. Прильнул глазом к поблескивающему линзой отверстию.
В этот телескоп действительно не было видно звезд. Передо мной были огни Брюрупа на другом берегу озера. Фонари вокруг ночного пляжа. Две фигуры на пустынном песке. Темная вода разошлась серебристыми всплесками. Она зашли в воду — девчонка и пацан. Решили искупаться под луной — как романтично.
