“Виктор Жан Батист д’Элломэ” гласила надпись вычурным шрифтом под саркофагом. От неожиданности я усмехнулась.
— Надо же, Вик. Ты оказывается Жан Батист. Кто бы мог подумать?
Иллюзия или игра света, но почудилось, что по каменным губам скользнула мимолетная усмешка.
Что бы он ответил мне, если бы был тут? Если бы мог говорить?
— Ты, наверное, хочешь знать зачем я пришла…
Мне бы тоже этого хотелось. Понимаю, что Вика здесь нет: он давно отправился на круг перерождений, а возможно уже открыл глаза и издал первый младенческий крик в одном из множества миров Великой Цепи. Закрыл эту дверь навсегда, не нуждается ни в моих обвинениях, ни в моем напутствии.
Это нужно мне. Поэтому я и пришла.
— Наверное, чтобы сказать, что прощаю тебя.
Да, прощаю. Ты предал меня, но ты же и спас, отдав свою жизнь в уплату.
— И прости… Ты любил меня, но я не смогла полюбить в ответ.
Тишина. Еле ощутимая дрожь светильника в руке. Блики, пляшущие на лице каменного Вика, и молчание, заставляющее вспомнить о вечности.
Не было ничего, что можно было бы истолковать, как знак одобрения. Но мне показалось, что Вик услышал эти слова. Через все немыслимые миры и столетия, разделяющие нас. Услышал. Понял.
И простил.
Я нежно провела ладонью по каменным волосам.
— Мне жаль…
Еле ощутимый ветерок погладил щеку. Словно мимолетный братский поцелуй. Было? Показалось?
Я покидала склеп без спешки, но и без желания остаться. С тайной светлой грустью в сердце. Словно действительно простилась с давним близким другом. Каменная дверь сердито хлопнула за спиной. После темноты склепа краски осеннего дня показались неправдоподобно яркими, буйными. Я шла мимо усыпальниц, улыбаясь безмятежному небу и брызгам солнца на желтых и оранжевых листьях.
На кладбище, как и в жизни, сохраняется неравенство. Квартал с солидными мавзолеями знатных семейств закончился, начались надгробия попроще, а на смену тем пришли скромные солдатские обелиски из неполированного камня. Уже виден был выход с кладбища и золотой капот “Дракона” припаркованный прямо напротив ворот — оставалось сделать лишь пару шагов.
Но я свернула в сторону.
Неброское надгробие неотличимое от десятков других вокруг. Заросшая сорными травами земля, надпись “Эван Рихтер”, годы жизни и выбитый на плите портрет молодого мужчины с короткой стрижкой и военной выправкой.
— Здравствуй, папа, — я сглотнула. В горле вдруг образовался ком и перед глазами все странно расплылось. Такое простое и близкое слово “папа”, как давно я не произносила его даже в мыслях? Его Величество никогда не был для меня папой…
— Не знаю что сказать, мы ведь не были знакомы. Я даже не знала о твоем существовании все эти годы. Но… — я запнулась. — Знаешь, мне тебя не хватало.
Кто ты, Эван Рихтер, мужчина, который так любил мою мать, что предпочел погибнуть, но не оставить ее? Какой семьей мы могли бы стать? Я перегнулась через ограду, силясь разглядеть в портрете на камне черты, которые каждый день видела в зеркале.
Он ушел не до конца, не как Вик. Пока я дышу Эван Рихтер тоже жив. И он продолжит жить в наших с Дэмианом детях, которые у нас обязательно когда-нибудь будут. Нет, не через год и даже не через три — пока меня слишком пугает мысль о материнстве. Хочу сперва выучиться, добиться чего-то в жизни…
Но однажды страх пройдет. Останется только желание повторить себя и Дэмиана в наших детях.
— Спасибо за все, что успел дать мне, — прошептала я. Смахнула тыльной стороной ладони выступившие слезы и зашагала по растрескавшейся плитке к выходу. Туда, где меня ждал мой демон.
Эпилог
Двенадцать лет спустя
— Началось!
— Отлично. Поднимите температуру на градус. Можно два, но не больше, — приказала я, поправляя защитные очки на запотевшей переносице.
Яйцо за толстой стенкой инкубатора снова качнулось. Формой оно напоминало гигантскую дыню, а расцветкой арбуз. Если бы в мире существовали сиренево-фиолетовые арбузы.
— Может, помочь? — нерешительно протянул стажер. Я одарила парнишку снисходительным взглядом.
— Сам справится. Ему полезно.
Подтверждая мои слова яйцо снова качнулось, задрожало. По чуть шороховатой скорлупе пошла первая трещина.
— Вылупляется, — благоговейно пробормотал стажер. Я усмехнулась, с видом бывалого заводчика хтонических тварей. Как-никак уже седьмая кладка.
Но если начистоту, то и меня зрелище появления на свет нового монстрика завораживало.
Трещина стала чуть шире, в щели мелькнул изогнутый клюв. Маленький грифончик давил телом на стенки своего прибежища, стремясь выбраться на свет.
— Хочешь кофе? — спросила я у стажера.
— Что? — мальчишка оторвался от инкубатора, чтобы подарить мне совершенно дикий взгляд. — Какой кофе, тут такое…
— Это надолго — минимум полчаса. Как раз успеешь выпить чашку, — отчего-то его увлеченность вызывала во мне совершенно детское желание подразнивать паренька.
Как его имя? Аарон Маккенрой, седьмой курс. Прекрасные оценки, положительная рекомендация от Дезирэ.
Если парень покажет себя толковым и понятливым, предложу место младшего лаборанта. Люблю работать с по-настоящему увлеченными ребятами, у которых горят глаза.
За полчаса я успела выпить кофе с круассаном, вернуться и понаблюдать финальный акт захватывающего представления. Фиолетовое яйцо наконец разломилось на две неравные части, выпустив на свет мокрого и взъерошенного грифончика. Он сделал несколько шагов на заплетающихся ногах, взмахнул покрытыми младенческим пушком крыльями и жалобно запищал. Я вдвинула в инкубатор лоток, наполовину заполненный отборным мясным фаршем, попутно поясняя для Аарона.
— До двух недель только фарш, желательно использовать парное мясо. После начинаем прикорм мышатами и другой мелкой живностью.
— Ясно, — он сглотнул во все глаза разглядывая монстрика за стеклом. — А можно…
— Нельзя, — усмехнулась я, догадавшись о чем он хочет спросить. — Пока у малыша не сформировался иммунитет, никаких контактов. В нашем воздухе есть что-то смертельное для всех новорожденных тварей. Именно поэтому в дикой природе они не выживают, даже рядом с матерью.
Грифончик доковылял до лотка и начал жадно давиться предложенным угощением. Я облегченно выдохнула. Все. Теперь скорее всего выживет.
Покосилась на часы и чуть не застонала. Ну вот — опять опаздываю. Гости уже час назад как начали собираться, а в лабораторном халате, не накрашена, не причесана…
Дэмиан будет ругаться.
— Так, ладно. Все свободны. Стэн, дежуришь сегодня ночью, — стажер трогательно сложил руки на груди и посмотрел на меня взглядом несчастного котика. Я невольно рассмеялась. — В качестве помощника можешь взять Аарона, пусть учится. Аарон, я понимаю, что грифоны — это безумно интересно, но спать тоже надо, не забывай. Если в три ночи не отправишься домой, утром я сама тебя выгоню и не пущу сюда минимум сутки. Все, ребятки, расходимся.
