Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
– Уходите.
– Макс… – протянула Симка. – Ты стрелять в него будешь?
Он не смог бы выстрелить. Безоружный брамин, несмотря на все свои хитрости, оставшиеся в Полисе вместе с неограниченной властью, сейчас выглядел довольно жалко. И вообще… Будто в собственного деда стрелять собрался. И Максим опустил автомат.
– Вы с нами не пойдете.
– А я предпочел бы пойти именно с вами, – возразил Крушинин. – До Боровицкой мне одному не добраться, а идти на Красную линию… Представьте, какой для них будет сюрприз, когда неизвестный сталкер мало того, что едва не рассыпается на ходу от старости, так еще и вытаскивает из штанов полы браминского халата. Я, конечно, давненько не бывал на Лубянке, но отчего-то не тянет ее посещать, тем более, не по своей воле. И вам пригодится еще один боец, пусть и довольно медлительный… Километр пути как-нибудь одолею.
– Вы стрелять-то умеете? – аргумент о нехватке рук, способных держать оружие, перевесил. Соображения старика показались уже не столь нелепыми. – Сим, дай ему ПМ.
Но Крушинин уверенно держал пистолет, хотя ему заметно мешали защитные перчатки.
– Вот еще шашку бы мне и усы – вылитый Семен Буденный! Над моим именем посмеивались, особенно когда был помоложе, и имя это еще было на слуху. Вот к старости попробую его оправдать. Надеюсь, будет и от меня какая-то польза, но ведь пока не проверишь – не узнаешь, не так ли?
– Не хотел бы я проверять, – тихо сказал Максим, передавая ему патроны. Как бы нелепо ни выглядели девушка и старик с оружием в руках, но других бойцов взять было неоткуда. Этих бы сохранить живыми. А боец, помнивший еще Советский Союз, как-то не радовал.
Крушинин понимал, что до Боровицкой и в самом деле не доберется без помощи. Но Красная линия его ничуть не пугала, на Лубянке нашлось бы, с кем попить чайку и обсудить дела. Просто он зашел уже так далеко… Что возврата не было! Только вперед, с братом и сестрой, до конца. Их настороженность мешалась со смутным доверием, брамин чувствовал, как трудно принимает решение Белявский. Пусть он надеется хоть на вторую пару рук, способных защитить Серафиму, думает о страховке на случай своей возможной гибели, чтобы кто-то довел девочку до станций. И Семен Михайлович был готов помочь ему в этом. Отлично чувствующие фальшь китайгородцы видели, что ложью здесь и не пахнет. Брамин же ощущал себя сейчас Торквемадой, который сам шагнул в очистительное пламя аутодафе, разожженное им для еретиков, ступившим на путь, в конце которого смерть или победа. Нельзя остановиться, пройдя лишь половину, ему уже слишком много лет, чтобы бояться умереть, а вот отступив, будет мучиться всю оставшуюся жизнь, сколько бы ее ни осталось… И если это единственный путь, то придется его пройти.
– Отлично, – Крушинин снял с предохранителя ПМ. – Если вы не идете на Охотный ряд и Театральную, значит, остается Пушкинская?
– Остается, – с сомнением ответил Максим.
– Я понимаю, в чем проблема… Девочка мутант, хотя это практически незаметно.
– Точно, – подтвердил Максим. – Но если кто заметит… То это будет последнее, что он вообще заметит, – глаза выдавлю. Только вот…
– А вот если… – не желая пугать Симку потерей брата, быстро подхватил мысль Семен Михайлович. – Тогда им придется иметь дело с брамином Полиса. Может, здесь от меня толку мало. Но там могу оказаться очень полезным, – и видя, что Максим до сих пор сомневается, добавил, – светает, даже мы, привыкшие уже к довольно яркому освещению, рискуем ослепнуть. Пойдемте уже, как говорится, Госдума – не место для дискуссий!
Здания Тверской казались высокими лишь столетия назад, теперь провалившиеся крыши и снесенные кое-где верхние этажи сделали их еще ниже. Максиму не нравилась эта широченная дорога вдвое больше Знаменки. Когда-то с удовольствием гулял здесь с мамой до Елисеевского магазина, где продавались вкусные булочки, и вместе с отцом рассматривал центральный телеграф, не очень понимая, для чего нужно было передавать под расписку бумажонки, когда на мобильном телефоне СМС набирались и отправлялись за секунды. А в детских книжках иногда попадались непонятные слова вроде «телеграммы», «извозчика» и «монгольфьера», приходилось спрашивать у дедушки, отца или искать в интернете, но там он чаще запутывался в объяснениях, чем находил ответы. Максим покосился на Крушинина, видно, Симка тоже доставала его вопросами, это у них семейное. Сам-то не мастер рассказывать и отвечать… Молчать умеет, вот лучше этим и заняться.
Пелена снега не редела, белой занавеской отгородив Манежную площадь, Кремль с его опасными звездами и станцию Охотный ряд, или теперь опять Проспект Маркса, с таким же хитрожопым комиссаром, как и брамин, тащившийся в хвосте маленькой группы. Максиму казалось, что эта сторона улицы более темная, дома отделяют их от солнца на востоке, хотя метель и черные тучи на небе скрывали любое светило, и раннее утро от ночи не отличить.
Снегу намело до колен, шли медленно, зимний слой уже успел подтаять и лежал твердой коркой где-то внизу, но весна еще воевала с холодами с переменным успехом. Лучше снег, чем ливень, который барабанил бы непрерывно по химзе, заглушая любые звуки. Снежная пелена их тоже почти поглощала, мокрые хлопья не скрипели, только липли к ногам. Максим отряхнулся в очередной раз, Симка вместо того, чтобы идти в безопасной середине, поддерживала старика.
– Сим, он сам дойдет, мы же не бежим, – а следовало! Если бы не сестра, которая в противогазе выдохнется через пару минут, он бы уже бегом преодолел этот километр пути, и не посмотрел, что в горку! Теперь подъем, который очень хорошо ощутили уставшие ноги брамина, закончился. До площади оставалась еще половина пути. Снег скрывал улицу, но и Максим, и Крушинин отлично знали дорогу.
– Может, немного отдохнем? – предложил Семен Михайлович. – Зайдем куда-нибудь, чтобы на улице не маячить.
– Да вы, я смотрю, уже бывалый сталкер! – останавливаться не хотелось, но было видно, что сестра едва вытягивает из вязкого снега тяжелые бахилы. Малорослой Симке приходилось труднее всех.
– Я хоть и теоретик, но много расспрашивал, много слышал… И знаю, что даже в такую метель голодные хищники не прекращают охотиться. А после выходят падальщики, ищут, не сдох ли кто, роются в снегу, для них это, как консервы.
– Черт! Не надо о жратве! – может, брамин успел плотно поужинать, хотелось надеяться, и Симку накормить не забыл, но сам Максим уже не помнил, когда ел в последний раз.
Ему не нравились внутренние дворы, когда-то отгороженные железными воротами и шлагбаумами, теперь темные, скрывающие в глубине черт знает что и кого. Потому для привала Максим выбрал витрину, в которой выбило стекла, мягкая подушка снега укрыла обломки, внутри было холодно, шибко не рассидишься, как раз ноги чуть отдохнут, и снова в путь. В глубине то ли магазина, то ли кафе рухнула плита потолка, отгородив окно от остального помещения, так что нападения с тыла опасаться не стоило. Брамин, едва отдышавшись, принялся оглядываться, пытаясь понять, где именно находится. Попутно рассказывал Серафиме кое-что о местных достопримечательностях. Максим поймал себя на том, что сидит, обхватив колени руками, не выпуская, впрочем, «калаша», прислушивается, возвращаясь мыслями к дому неподалеку… Он обязательно вернется туда. Когда-нибудь. Если доживет.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
