– Зараза! – ругнулась Кейт, глядя на дорогу впереди.
Она съехала с трассы на площадку для отдыха, но не смогла из рук выпустить руль. Она глядела на свои побелевшие костяшки пальцев, словно они принадлежали кому-то другому.
Кейт как сейчас видела лицо Эммы, белое от потрясения в темноте салона, видела шевелящиеся губы женщины, озвучивающие ее ужасный рассказ.
«А как она закричала, что это ее ребенок!» – вспомнила Кейт. Это не на шутку напугало журналистку. И этот крик, и боль в голосе – все это выглядело совершенно правдивым. Но действительно ли с Эммой все это произошло?
Газетчиков нередко осаждают люди, подверженные бредовым расстройствам или же патологически ищущие к себе внимания. Несчастные люди, которые нацелены любой ценой сделаться героями новостей.
Кейт пробило дрожью. Мысленно она была еще в Вулвиче, перебирая все вопросы и ответы, пытаясь понять, что она могла упустить.
– Там что, выходит, два младенца? Два новорожденных в одном месте? Черт подери, этого просто не может быть, – сказала она вслух. – И что мне с этим теперь делать?
Все это понеслось как-то слишком быстро, и Кейт чувствовала, что теряет контроль над ситуацией. Над своим же материалом.
Когда она впервые наткнулась на крохотную заметку о найденном скелете новорожденного, Кейт надеялась, что сумеет написать трогательную статью про это безвестное дитя и про стоящую за ним чью-то личную трагедию. Самое, что надо, субботнее чтиво, думала она. А для нее – возможность отойти наконец от этого бесконечного конвейера интернетных новостей. Однако стоило тронуть поверхность – и это запустило целое извержение самых неожиданных секретов. Ей бы в азарте потирать руки, радуясь, что наткнулась на такой колоссальный материал, но Кейт чувствовала себя так, будто ее саму подхватил и понес этот мощный поток информации.
Она понимала, что невольно сделалась хранителем чужих тайн: и того, как одурманили наркотиками и, возможно, изнасиловали Барбару Уолкер, и того, как Эмма Мэссингхем пережила раннюю беременность, и того, как изменял жене Ник Ирвинг. Ей доверили все эти сокровенные истории, потому что Кейт смогла вовремя задать нужные вопросы. Но что сама она могла теперь рассказать? И вправе ли рассказывать хоть что-нибудь?
Что ей наверняка надо было сделать – так это позвонить Терри, чтобы ввести его в курс дела. Однако это будет означать, что она лишится и без того уже ничтожного контроля над материалами, что еще у нее оставался. У нее просто вырвут их, препарируют, обмуссируют и всячески залапают те люди, что никогда в глаза не видели ни Барбары, ни Анджелы, ни Эммы.
«Это журналистика, Кейт, – вновь услышала она в голове слова своего бывшего шефа. – Ты нужна для того, чтобы рассказать миру их историю, а вовсе не для того, чтобы с ними нянчиться, как мать. Ты чересчур близко это принимаешь».
И все же, чтобы завладеть материалом в самой полной мере, приходится принимать его близко к сердцу. Преподаватели в колледже, читавшие лекции по медиаведению перед юнцами вроде Джо Джексона, упирали именно на объективность и отстраненную сдержанность. Однако Кейт никак не могла сидеть рядом с жертвой насильника или с матерью малыша, над которым надругались, – и оставаться беспристрастной. Как без искреннего сочувствия, без переживания чужой боли расскажешь подобную историю и сумеешь докопаться до правды?
Самое сложное обычно возникает, когда уже не можешь отстраниться от собственных переживаний и при этом начинаешь писать.
Ей требовался сейчас какой-то «момент силы». Взрослый уверенный голос, который скажет ей, что все получится как надо.
«Как же мне не хватает отца, – подумала она и чуть даже не рассмеялась: – Я тебя умоляю! Ну-ка соберись давай».
Она позвонила на сотовый мужа и скрестила пальцы на то, что он еще не спит. Стив немедленно взял трубку:
– Да, Кейт. У тебя все в порядке?
И вдруг она разразилась слезами. Она не ожидала, что такое произойдет, но звук его голоса словно выпустил на волю все чувства и эмоции, которые она сдерживала в себе целый день.
– Что случилось? С тобой все хорошо? – От тревоги голос у Стива сразу сделался выше. Кейт никогда не плакала.
– Да, все нормально. Прости, мой хороший, просто у меня сегодня невероятно стрессовый день, и так чудесно было тебя услышать.
– Так чудесно, что ты даже разревелась? – усмехнулся Стив. – Впрочем, я на очень многих людей оказываю такой эффект.
Успокоившись, Кейт рассказала ему, что произошло, внимательно вслушиваясь в его реакцию. Готовая к любым нареканиям. Ей необходимо было, чтобы Стив ее уверил, что она не зашла еще слишком далеко.
– Ты должна обсудить это с полицией, Кейт, – посоветовал муж. – Это уже явно выходит за рамки журналистского расследования.
Стив был прав. Разумеется, он был прав!
– Ладно, – ответила Кейт. – Прямо сейчас это и сделаю.
Она взглянула на экранчик приборной панели – было уже около полуночи. Удобно ли было звонить Бобу Спарксу? Ведь Эйлин его просто убьет.
Решившись, Кейт набрала его номер и затаила дыхание. Трубку Боб снял уже на втором гудке. Полицейская выучка! Невнятным со сна голосом он произнес:
– Детектив-инспектор Спаркс, – но едва услышал Кейт, как сразу, что называется, «воткнул передачу». Слышно было, как он прикрыл ладонью трубку и сказал в сторону: – Это по работе, милая. Пойду спущусь вниз.
Итак, Эйлин была нейтрализована.
– Кейт, уже дело к полуночи, – сказал он в трубку, спустившись по лестнице. – Надеюсь, это правда нечто очень важное.
– Именно, Боб. Прости, что так поздно, но мне необходимо было с тобой поговорить.
– Что же, выкладывай.
– Я только что разговаривала с женщиной, которая утверждает, что в пятнадцать лет родила. Точнее, в 1985 году. Никто больше об этом не знает, она тщательно скрывала свою беременность. Она жила в доме 63 по Говард-стрит, и она похоронила своего новорожденного в саду.
– В том самом саду, где была похоронена Элис?
– Да.
– Господи! И ты ей веришь?
– Это все очень похоже на правду, Боб. Но у нас есть только ее признание.
– Так, может, это она и закопала там Элис? Может, она девочку и забрала?
– Она никак не могла этого сделать, Боб. Когда украли Элис, она, скорее, еще даже не родилась.
– Ну да, конечно, не могла. Извини, просто посреди ночи мозги не очень соображают. Но ведь она все равно могла захоронить ее в 1985-м. Она вполне могла найти тело Элис и предать его земле.
– В пятнадцать-то лет? Ты серьезно? Если честно, я даже не знаю, что и думать, Боб, – призналась Кейт.
– Ну, насколько вообще вероятно, что в том саду были похоронены два младенца? Бог мой, Кейт, позвони-ка ты лучше Энди Синклэйру. И не пытайся разбираться в этом сама. Все это слишком запутанно. Позвони ему прямо сейчас – или давай я позвоню.
