Существует важный исторический прецедент. В XIX веке британская зарубежная политика включала в себя активную программу борьбы с работорговлей. Флот военных кораблей был послан к западным берегам Африки, чтобы перехватывать охотников за рабами и освобождать рабов. Корабли, перевозившие рабов, конфисковывались и уничтожались, а информаторам, предупредившим патруль, выплачивалась награда. Работорговля превратилась в опасное и неприбыльное дело. Сегодня у нас все еще есть возможность перехватывать рабов. В течение последних лет и Соединенные Штаты, и Великобритания посылали свой военный флот за два океана, чтобы пригрозить иракскому правительству, что стоило миллиарды долларов. Когда есть политическая воля, тогда правительства находят необходимые деньги и энергию.
В аэропортах и пограничных пунктах должны быть официальные лица, в чьи обязанности входит выявление рабов. Должны быть следователи, отслеживающие перевозку рабов и изымающие машины, грузовики, лодки, летательные аппараты. Должны быть целевые операции, направленные на выкуп рабов и наказание дилеров. Практически все навыки существующих силовых структур могут быть использованы в борьбе с рабством. Можно остановить перевозки рабов даже внутри таких стран, как Бразилия или Таиланд. Уже существуют договоры, позволяющие Американскому агентству по борьбе с наркотиками работать с местными силовыми структурами, финансируя их, обучая, передавая оборудование, чтобы остановить производство и перевозку наркотиков. Но где аналогичные договоры, которые позволят остановить перевозку рабов? Нелишне вспомнить, что почти все страны подписали договор, в котором обещают «предпринимать все возможные меры, чтобы предотвратить перевозку рабов морскими и воздушными судами, несущими их флаги, а также наказывать лица, виновные в подобных действиях»[108].
Глобальная сеть выживания (Global Survival Network), некоммерческая организация, расположенная в Вашингтоне, исследовала вопросы закабаления и поставки молодых женщин из России и Украины в различные страны, включая Израиль и Японию. В их отчетах говорится, что «конфиденциальные интервью с гангстерами, сутенерами и коррумпированными бюрократами показали, что силы местной полиции — часто наилучшим образом способные остановить перевозку — менее всех заинтересованы в этом». Согласно Джилиан Колдуел, работающей в этой организации, «в Токио сочувствующий нашей работе сенатор организовал для нас встречу с ведущими полицейскими чинами, чтобы обсудить растущую распространенность ввоза русских женщин в Японию. Полиция настаивала на том, что никакой проблемы нет и им не нужна конкретная информация, которую мы могли бы предоставить. Это не удивило местные агентства по освобождению, которые привели примеры, показывающие, что полиция сама продавала привезенных женщин криминальным структурам, закабалявшим их»[109].
Национальные законы о перевозке рабов противоречивы, а сотрудничество между странами встречается редко. Наказания незначительны, и криминальные группировки считают, что женщин поставлять проще, чем наркотики. Обратите внимание, что само преступление стыдливо называется «перевозкой», а не своим действительным именем — работорговля. Судя по лицемерному сервису и благим намерениям, ясно, что большинство западных правительств больше беспокоится по поводу кражи программного обеспечения или импорта поддельных часов дизайнерских фирм, чем по поводу современной работорговли. В XIX веке деловые круги и правительства поддерживали работорговлю, поскольку она приносила высокие прибыли. По иронии судьбы сегодня деловые круги и правительства не заинтересованы в борьбе с работорговлей, поскольку она не угрожает их прибылям. Присутствие нескольких сотен русских девушек в японских публичных домах не влияет на баланс выплат. Наиболее звучные протесты, привлекающие внимание правительств и ООН, — и наиболее громкие голоса — принадлежат крупным корпорациям, а не группам правозащитников. Поэтому международное законодательство о краже программного обеспечения или правах копирования весьма развито, щедро финансируется и строго соблюдается. Законы против работорговли размыты, страдают от невнимания и игнорируются. Но нам не следует обвинять во всем правительства или ООН. Они просто зеркало тех проблем, которые перед ними возникают. Они отражают предубеждения своих избирателей.
Сорок акров, мул и психотерапия
Члены ООН, обладающие наибольшей силой, чтобы направлять политику и действия этой организации, это наиболее экономически развитые страны, включая Соединенные Штаты, Великобританию, Германию, Китай и Японию. Они также имеют наибольший вес во Всемирной торговой организации, оберегая прибыли многонациональных корпораций. Но существует другой ряд избирателей, не имеющих влиятельных друзей: рабы. Кто говорит от их имени? Кто защитит их интересы в мировой экономике и в мировых столицах капитала? Если они могут рассчитывать только на ООН, шансы рабов во всем мире на свободу очень невысоки. Такие группы, как Международный союз против рабства работают упорно, но они напоминают капли воды, падающие на каменные глыбы ООН и национальных правительств. Большинство рабов в своем спасении могут рассчитывать только на себя. В борьбе за прекращение рабства мы должны учитывать действия рабов, которые сами борются за свое освобождение.
Абсолютно верно, что человеческие и экономические отношения в современной рабовладельческой системе сложны. Было бы намного проще понимать рабство и бороться с ним, если бы было ясно, где хорошие, а где плохие парни, если бы все рабодержатели были жестоки, а рабы молили бы о свободе, если бы существовало простое решение, позволяющее освободить всех рабов. Но быть свободным значит больше, чем просто избавиться от долговой кабалы. Свобода — это особое состояние души и тела, и освобождение станет горькой победой, если приведет к голоданию или повторному закабалению. В конечном счете рабы должны найти свой собственный путь к истинной свободе. Физическая и психологическая зависимость, которую они часто испытывают по отношению к своему хозяину, может сделать этот путь длинным. Если мы предполагаем, что ребенку нашей страны, с которым жестоко обращались, потребуются годы терапии и особой заботы, чтобы преодолеть полученную травму, то вряд ли мы можем ожидать, что угнетенные рабы немедленно войдут в свободное общество как полноправные граждане. Это правда, что многие бывшие рабы феноменально оптимистичны, но тем, кто страдал больше, например бывшим проституткам-рабыням из Таиланда, может потребоваться целая жизнь для восстановления. Пережитые ими страдания могут оставить незаживающую рану и отразиться на всех их отношениях с людьми. Некоторые известные писатели, такие, как Майя Ангелоу и Тони Моррисон, показали, как травма, полученная в рабстве, передается даже через несколько поколений свободных. В попытках пережить не только рабство, но и освобождение, просматривается одна впечатляющая параллель между старым рабством в Соединенных Штатах и современным рабством: когда рабство закончилось в 1865 году, рабы были просто брошены (это продолжается и сейчас). Если мы хотим покончить с рабством, мы обязаны понять, как рабы могут лучшим образом обеспечить свою свободу.
