– Мне бы этого не хотелось, – не стал скрывать Глеб.
– Мне кажется, вы что-то держите про запас, – Наталья пытливо взглянула на него, – и это важно для меня.
– Вы не ошиблись.
Глеб понял, что подобрался к самому главному. Наталья сама осознала опасность, почувствовала ее, хотя гость лишь намекал об этом.
– Наталья, признайтесь честно: в последнее время Разумовский ничего не привозил к вам в квартиру и не просил это спрятать?
Наталья насторожилась. Она помнила коробки, которые однажды ночью привез Разумовский на старую квартиру в Черемушках. Тогда, наверное, случилось что-то из ряда вон выходящее. И именно с этим было связано скоропалительное, буквально в течение суток, переселение Натальи.
Разумовский тогда, глядя ей прямо в глаза и держа за руки, произнес: «Ты ничего, Наташа, не видела и ничего не знаешь. В эту квартиру я ничего не привозил. О коробках забудь». И хотя она тогда ничего не спросила, Разумовский пояснил: «Это оргтехника. Она нигде не учтена, и о ней никто не должен знать, потом я внесу ее в уставной фонд. Иначе у меня будут очень крупные неприятности, а следовательно, и у тебя, дорогая. Ты поняла?» Наталья тогда кивнула и почти сутки прожила в квартире, где стояли четыре большие коробки. Разумовский ночевал вместе с ней, чего раньше никогда не делал. Она боялась к этим коробкам даже прикасаться.
Коробки были очень тяжелые – когда она, чтобы добраться до шкафа, попыталась подвинуть одну из них, это ей удалось с трудом.
– Сюда он ничего не привозил, – уклончиво ответила женщина, но по ее тону Сиверов догадался, что она что-то знает, но говорить пока не решается.
Раздалась трель дверного звонка. Глеб тихо спросил:
– Вы кого-то ждете?
– В общем-то да.
– Кого?
– Тут должны кое-что передать.
– От Разумовского? – настороженно прошептал Глеб.
– Да нет, соседка по площадке просила, – соврала Свиридова. – Я пойду открою?
– Звонок продолжал трещать. Звонивший явно был уверен, что хозяйка дома.
Глеб кивнул, давая согласие на то, чтобы Наталья открыла дверь.
– Иду! – из прихожей громко крикнула Наталья. Не глядя в глазок, щелкнула замками, открыла дверь; на площадку.
Ей не хотелось, чтобы знакомые Разумовского застали в квартире постороннего мужчину. Объясняться с любовником пришлось бы долго и нудно: Разумовский, кроме всего прочего, был довольно-таки ревнив.
– Вы от Петра Павловича? – спросила Наталья у двух дюжих парней, которых видела впервые в жизни, Это были Олег Барташов и Илья Железовский.
– Да, от Петра Павловича, – сказал Барташов, заходя женщине за спину и, перекрывая таким образом дорогу к двери.
Только сейчас она заметила, что никакой папки с документами ни у одного, ни у другого в руках нет. И еще ее неприятно удивило, что визитеры были в перчатках, несмотря на то, что на улице не шел дождь и стояла довольно теплая погода. Барташов уловил замешательство женщины.
– Наталья, – сказал он, – Петр Павлович попросил, чтобы мы вместе с вами приехали к нему..
– Мне он такого не говорил. Он сказал, что вы привезете документы.
– Документы мы уже отвезли куда надо, а сейчас мы должны забрать вас.
– Как это забрать? Что я, вещь какая-то?
– Извините, я не правильно выразился.
– Пусть Петр Павлович мне позвонит сам, и тогда я с вами поеду. А вы ждите на лестнице.
– На это, к сожалению, нет времени. Так что давайте собирайтесь.
Наталью охватило чувство грозящей опасности.
– Я никуда не поеду!
Наталья попятилась в квартиру. Но тут же наткнулась на руку Барташова.
Илья Железовский смотрел на женщину исподлобья, и взгляд его не сулил ничего хорошего. И она поняла, что даже если захочет закричать, то не успеет – ей заткнут рот. И поэтому она сделала вид, что согласилась.
– Ну ладно. А Петр Павлович там будет? – уже другим тоном спросила Наталья.
– Конечно. Он же нас ждет, ждет всех вместе.
– Тогда мне надо одеться.
Ей позволили зайти в квартиру, но первым прошел Барташов. Он взял с вешалки плащ и подал Свиридовой.
– Ой, погодите, – она всплеснула руками, – у меня плита включена, сейчас кофе выкипит!
Она хотела пойти на кухню, но Барташов, будто чуя какой-то подвох, остановил се, крепко сжав локоть.
– Я умею выключать плиту, не беспокойтесь. Я сам это сделаю.
Полными ужаса глазами Наталья смотрела на Барташова, который направился на кухню. Дверь с матовым стеклом была закрыта. Сквозь стекло светлел лишь прямоугольник окна и неясно виднелся угол холодильника.
Наталья прекрасно помнила, что выходя в прихожую, оставила дверь на кухню открытой.
Барташов зашел на кухню, и уже оттуда послышался его голос:
– Плита выключена, хозяйка!
Железовский вопросительно взглянул на Наталью.
– Совсем забыла, – пробормотала она, – все в голове перемешалось…
Наталья и вправду не знала, что думать, ведь Федора Молчанова она оставила на кухне и тот никак не мог проскочить незамеченным рядом с открытой дверью.
Между тем из кухни не доносилось ни звука, Барташов словно исчез.
– Эй, Олег, что ты там делаешь? Иди сюда, – позвал Железовский, потом подошел к входной двери, проверил замки и втолкнул Наталью в комнату. В его правой руке появился пистолет, вороненая сталь мягко блеснула в полумраке прихожей, и Железовский вновь позвал:
– Олег, где ты там?
В ответ раздалось невнятное мычание.
– Ты что, перекусить решил? – весело бросил Илья. – Так у нас на это нет времени. Пошли!
Вдруг из кухни послышалось:
– Иди сюда, – голос был явно Барташова, но звучал он как-то придушенно.
С пистолетом в руке, готовый в любой момент нажать на курок, Железовский медленно двинулся к кухне.
Олег Барташов стоял у плиты, ему в затылок упирался пистолетный ствол. А Глеб шептал на ухо:
– Ну-ка позови еще раз! Прикажи, пусть идет сюда.
Иначе я продырявлю тебе башку!
– Илья, иди сюда! – сочтя лишним препираться в подобной ситуации, позвал напарника Барташов.
Илья, точно предчувствуя недоброе, застыл на месте.
– Что с тобой? Выходи!
В дверном проеме кухни появился Барташов. За его спиной стоял высокий мужчина.
– Брось пистолет! – твердым голосом сказал незнакомец, обращаясь к Железовскому. – Брось, я кому сказал!
