— Скажи.
— Что? — сердито кинула ему она.
— Зачем магичке очки? — медленно проговорил принц. — Я еще никогда не встречал мага с плохим зрением.
Таис зажмурилась и попыталась оттолкнуть его, понимая, что время действия слабенького очаровывающего заклинания на отобранной Эллгаром вещи истекало.
— Эй! — Ирс попробовал перехватить руки сокурсницы.
Желая освободиться, Таис еще сильнее оттолкнула его, и через мгновение принц понял, что летит прямо на землю. Магичка с испуганным вздохом свалилась вместе с ним, оказываясь сверху. К великому смущению Таис, их губы случайно соприкоснулись. Буквально на мгновение, но она ошеломленно отпрянула и замерла.
— Они разные… — хрипло проговорил Ирс, глядя на соученицу.
Шемулль поспешила закрыть глаза ладонями и вновь свалилась на принца.
— Зачем ты прячешь их? — спросил грифон.
Она раздвинула пальцы, выглядывая украдкой.
Эллгар убрал ее руки от лица, вновь глядя на разноцветные глаза. Один зеленый, второй ярко-голубой. И что, глупая, себе напридумывала? Нашла чем пугать! Затем его взгляд опустился ниже, на ее губы, и принц замер, понимая, что голова идет кругом.
— Быть такого не может… — пробормотал Ирс.
Пользуясь его замешательством, Таис вскочила на ноги и подняла с земли погнутую от удара оправу. Очки были испорчены. Она не стала дожидаться, пока ее прекрасный принц очнется и обрушит на нее весь свой гнев. Таис бросилась наутек, оставляя грифона сидеть в одиночестве, упираясь ладонями в мягкую землю.
— Молоко, значит, пить должен был… удержать должен был… — припомнил он слова ведьмы.
Он поглядел магичке вслед, затем опустил голову и заметил разбитое стекло от ее очков. Ирс поднял один из осколков и поглядел через него на солнце:
ГЛАВА 25
Еще с рассвета он стоял на смотровой площадке одной из башен. Саргон оперся руками о бордюр и вглядывался в безоблачное небо. Всю ночь сон не шел к нему, и теперь, ожидая известий от товарищей, он не мог думать ни о чем другом.
Когда же знакомой черной молнией ястреб пронесся над верхушками деревьев, ректор не сдержал вздох облегчения.
Он выставил руку, позволяя птице спуститься к нему. Элазар провел ладонью по гладким перьям и осторожно отвязал небольшой свиток. Эверет оставил ему письмо? Птица вновь взмыла в небо, покорно ожидая действий человека. Саргон пробежался взглядом по строчкам.
Они дошли. Пришлось задержаться в Обероне, поскольку ребенок был слишком утомлен. Но еще ночь не покинула землю, как пересекли границу Грахеймна. Эверет задержится еще на пару дней, поможет королеве обосноваться на новом месте и убедится в ее безопасности. Затем он возвратится. Токум одна гораздо быстрее доберется до замка в своем медвежьем облике. Никто, как она, не знает здешние леса. Это была стихия Беллы, ее родной дом. Аристакес обрадуется новостям. Но сейчас нужно отвлечься на другую заботу…
Элазар спустился во двор. Сегодня выходной. Занятий не предвиделось. Тех, кто был ему нужен, ректор взглядом отыскал в тени деревьев. Он поманил Брогана рукой, веля ему следовать в кабинет. Келейр взволнованно поднялась со скамьи, понимая, зачем Саргону понадобилось говорить с ее мужем. Гварен улыбнулся и похлопал ладонью по деревянной доске.
— Не волнуйся, Тай. Он скоро вернется.
— Да… — Лиса повернулась к другу, чувствуя, как перед глазами все перевернулось.
Она не ела с самого утра. Сказывалось волнение, оно всему виной! Сегодня им предстояло отправиться в Раегдан. От этой мысли у нее все тело ныло. Встреча с леди Айлой была сложным испытанием. Келейр села на скамью и тихо вздохнула. Еще два дня назад матерью было прислано платье по случаю ее свадьбы. Подарок… Оно было чудесным, что сказать. Отец расщедрился, раньше она и мечтать не могла надеть подобное! Хотя бы не придется являться к свекрови в форме. Лиса поникла, шмыгая носом.
— Эй, Тай. Ты что совсем раскисла? — Гварен тепло похлопал подругу по плечу.
— Она никогда не примет такую, как я. Леди Айла уже ненавидит, даже ни разу не встречаясь со мной, — проворчала Келейр.
— Когда увидит, обязательно полюбит.
— Ты невероятный врун! — возмутилась лиса.
— Почему это? — усмехнулся волк.
— С чего ей меня любить?
— Матери прекрасно чувствуют, когда их дети любимы и счастливы. Материнское сердце не обмануть. Они удивительны и способны любить даже из подобной благодарности.
— Ты негодяй! Я почти поверила… — Келейр поднялась, не в силах усидеть на месте.
— Это подходит только нормальным матерям, — нараспев проговорила Файона, подсаживаясь с деловым видом к ним на скамью, — а гарпии, подобные леди Айле, по ночам пьют кровь младенцев.
— Ах ты ж… — пробормотала лиса, несчастно вздыхая.
— Прекрати ее пугать. — Гварен ущипнул ведьму, и та тихо заворчала.
— Ладно уж. — Файона убрала за спину роскошные косы. — Первое потрясение у мамочки-дракона уже прошло. Это тебе только на руку сыграет. Как бы ни была зла хвостатая леди, а перекипела малость.
Келейр недоверчиво поглядела на сокурсницу, понимая, что доля правды в словах ведьмы имеется. Может, у нее все же есть шанс?
— Когда вы отправляетесь? — поинтересовался волк.
— Как только Рейн вернется от ректора. Я… пойду, пожалуй. — Лиса нервно улыбнулась и помахала друзьям рукой, затем побежала по дорожке к замку.
— Будь осторожна в дороге, Тай! — крикнул ей вдогонку Гварен.
— Интересно, Броган уже в курсе? — Файона наматывала длинную прядь на палец и с хитрой улыбкой смотрела на удаляющуюся девушку.
— Поделись со мной, — потребовал Гварен.
Он пододвинулся ближе к ведьме, обнимая ее за плечи и согревая своим теплом.
— Я говорю о подарке, который лиса приготовила дракону.
Волк перевел взгляд с Файоны на Келейр, которая в этот момент входила в двери, и вновь посмотрел на свою подругу. Ведьма кивнула, и Гварен широко улыбнулся, а затем радостно рассмеялся, ударяя себя ладонями по коленям.
— Вот дела!
— И какие варианты теперь у бабушки Айлы? — Файона вздохнула пышной грудью, опуская голову на плечо любимого.
— Значит, вы твердо решили посетить Раегдан, Броган? — Ректор поднялся из-за стола и привычно прислонился к подоконнику, складывая руки на груди.
— Верно, — Рейн кивнул, понимая опасения Саргона, — в этот раз я обязан. Этот визит очень важен.
— С этим не поспоришь. Примите мои поздравления по поводу совершеннолетия. Или же мне посочувствовать? — усмехнулся он.
