Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
Рут говорила так, словно рассказывала историю о призраках. Страшную, наводящую ужас историю о том, чего она сама боялась больше всего. Не появления монстра, а исчезновения того, что она любит.
Питер Морроу переживал ее кошмар. Все их кошмары.
– Но он получил последний шанс? – спросил Гамаш. – Чтобы вновь обрести потерянное?
– Не вновь, – резко ответила Рут. Ей нужно было довести свою мысль до этого бестолкового человека. – Найти впервые. Питер должен был найти то, чего у него никогда не было.
– И что же?
– Свое сердце. – Она немного помолчала. – Именно сердца Питеру и не хватало всю его жизнь. Он имел мозги, талант. Но его переполняли страхи. И потому он ходил кругами, раз за разом. Как если бы Льюис и Кларк добрались до Канзаса, а потом вернулись и начали поход снова[87]. Та же петля, ошибочно принимаемая за продвижение вперед.
– Это то, что делал Питер? – спросил Гамаш.
– Всю свою жизнь, – ответила Рут. – А ты так не думаешь? Предметы на картинах Питера, может, и разные, но если ты видел одну его картину, считай, что видел все. Не каждый человек – Льюис и Кларк. Не каждый человек – исследователь, и не каждый исследователь возвращается домой. Вот почему для этого требуется столько мужества.
– «Noli timere», – сказал Гамаш. – Но предположим, что ему хватило мужества, и что дальше? Не в поисках ли помощи и наставления он поехал в Торонто? Продолжая вашу аналогию, не понадобилась ли ему карта?
– Ты это о чем? Господи Исусе, мы же говорим о вдохновении художника, а не о географии. Болван, – пробормотала она. – И зачем ты приплел сюда Мартина и Льюиса?[88]
Гамаш вздохнул. Он терял ее. И уже начал немного терять себя.
– Что искал Питер в Торонто? – спросил Гамаш, стараясь говорить как можно яснее и проще.
– Он искал карту, – ответила Рут, и Гамаш тряхнул головой и глубоко вздохнул. – И он поехал в правильное место. Однако…
– Что «однако»? – спросил Гамаш.
– Питеру нужно было проявлять осторожность, чтобы не подпасть под неправильное влияние. Большинству людей необходимо руководство. Но если они выбирают неправильного руководителя, то кончают, как отряд Доннера[89].
– По-моему, эта аналогия здесь не годится, – сказал Гамаш.
– Какая аналогия?
Гамаш подумал о своем друге Питере Морроу. Одиноком, испуганном. Потерянном. И вдруг Питер находит не одну дорогу, а две. Одна ведет в пустыню, а другая заставляет его ходить кругами. Принимая это за продвижение вперед, как заметила Рут. На одной дороге профессор Мэсси, на другой – профессор Норман.
Рут была права: Питер, несмотря на всю его похвальбу, был трусом. А трусы почти всегда выбирают легкий путь.
А что может быть легче волшебной десятой музы, которая решит все твои проблемы? Не это ли предлагают секты? Укрытие от бури. Ясный ответ. Беспрепятственный прогресс.
– Вы верите в десятую музу, Рут?
Он приготовился к очередной порции оскорблений, но таковой не последовало.
– Я верю во вдохновение. И верю в божественное. Будь то Бог, ангелы, дерево или муза – не имеет значения.
– Мирна говорила о силе веры, – сказал Гамаш.
– Она кажется мудрой женщиной. Я бы хотела когда-нибудь с ней познакомиться.
Гамаш улыбнулся. Разговор был закончен.
– Merci, пьяная грешница, – произнес он и услышал в ответ смех.
На заднем плане послышались причитания Розы: «Фак, фак, фак».
– Прошу прощения, – сказала Рут. – Вы, вероятно, ошиблись номером.
Рут повесила трубку и села рядом с Розой, ее музой, которая вдохновляла ее на то, чтобы стать лучше, но не как поэтесса, а как человек.
Гамаш постоял в темноте и снова посмотрел в окно. На Клару. И Марселя Шартрана.
Может быть, поэтому галерист и пригласил их сюда. И в голове у него были не какие-то зловещие замыслы увезти их из Бэ-Сен-Поля, а нечто гораздо более простое. И гораздо более человеческое.
Здесь он жил, Марсель Шартран, жил в одиночестве. Прилепившись к скалистому выступу. Он пригласил Клару в свой дом.
«Noli timere».
«Не бойся».
Глава тридцать вторая
Жан Ги прижимал телефонную трубку к уху. Ждал, ждал.
Гамаш видел в окне, как Бовуар ходит туда-сюда по гостиной.
Трубка в руке Гамаша зазвонила.
– Рейн-Мари?
– Oui, Арман. У меня новости. Позвонила секретарь из колледжа.
– Так поздно?
– Ну, она долго искала личное дело профессора Нормана. Наверное, в обычной ситуации она бы бросила поиски и уехала в отпуск, но ее беспокоило, что никак не удается найти дело.
– Она нашла его?
– Нет.
– Значит, я напрасно держал всех этих репортеров, – недовольным тоном произнес Гамаш и услышал ее смех.
– Есть кое-что еще. Не найдя дело, она позвонила временному секретарю, которая тогда работала у них в конце семестра. И та призналась, что изъяла личное дело для одного человека.
– Для Питера?
– Для Питера. И я думаю, теперь ясно, почему он так надолго задержался в Торонто, – сказала Рейн-Мари. – Он запросил это дело еще зимой, но понадобилось много времени, чтобы его найти.
– Несколько месяцев?
– Ну, не так долго. Видишь ли, все старые дела хранились в коробках, куда их поместили перед ремонтом много лет назад. И какое-то время у секретаря ушло на то, чтобы убедиться, что папки не загрязнены асбестовой пылью. Это совпадает с тем, о чем нам говорил профессор Мэсси. Когда она получила положительные результаты анализов, уже наступила весна.
– Если дело нашла временная сотрудница, почему его не смогла найти постоянная? – спросил Арман.
– Временная его уничтожила. И прежде чем ты сделаешь выводы, – сказала Рейн-Мари, услышав смешок мужа, – тебе придется узнать, что работа временного секретаря состояла в том, чтобы внести в компьютер данные нынешних студентов, но поскольку она отыскала для Питера личное дело профессора Нормана, то она и его просканировала. А потом уничтожила оригинал. Поэтому постоянный секретарь не смогла его найти.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
