Книга Цвет крови. Дикие дни - Алексей Калугин

Ну, вот и все.

Хотя нет, конечно.

До конца еще далеко. Так далеко, что его еще и не видно. Но все же дело сдвинулось с мертвой точки. Совсем чуть-чуть. Но – пошло.

И, самое главное, нам удалось обойтись без большой драки. А значит, и без потерь. Пока, по крайней мере.

Соломон меня в этом поддерживает. Димон – тоже. Хотя и делает вид, что не прочь подраться. В этом он очень схож с дедом Спиридоном.

На следующий день после того, как мы захватили пансионат номер тридцать два, я отправился на встречу с генералом Наутилиным.

Из администрации спин-протектора за мной, как и было обещано, прислали машину. Я сам сел за руль. В последний момент мне почему-то вдруг стало жаль пригнавшего машину шофера, который стоял у задней дверцы и зябко прятал ладони под мышками. Лет двадцать пять – совсем еще мальчишка. Привык целый день баранку крутить или в теплом гараже с другими водилами анекдоты травить. Даже перчатки взять не догадался. Я посмотрел на него в боковое зеркальце, кивнул и велел садиться сзади. Машина все равно ведь пустая. Велел только молчать. И он добросовестно за всю дорогу не проронил ни звука.

В общем, добрались без происшествий.

На КПП у въезда в городскую резиденцию спин-протектора меня уже встречал старший референт Савелий Чипизубов. Худой, со сгорбленной спиной, в сером, помятом костюме, с красной папкой под мышкой. Классический тип канцелярской крысы. Весь абсолютно серый и невзрачный. Однако характер у него был сильный. И влиянием он, судя по всему, обладал немалым. Резиденция спин-протектора – это золотая мечта параноика. Здесь за каждым следят везде и всюду. Здесь нельзя и шагу ступить, чтобы тебя не остановили для проверки документов. Нас с Чипизубовым не остановили ни разу. И никаких моих заслуг в этом не было. Мы беспрепятственно вошли в главный корпус, пересекли огромный холл, свернули направо, коридором прошли в правое крыло, на лифте поднялись на третий этаж, миновали два пустых зала, в которых запросто можно было устраивать балы человек эдак на двести, и остановились перед дверцей, по местным меркам выглядящей весьма скромно. Ну, то есть на ней не было резьбы, позолоты, инкрустаций и прочей безвкусицы, до краев наполняющей резиденцию.

Да, а запах тухлой рыбы из нее действительно уже выветрился!

Чипизубов приоткрыл дверь и жестом предложил мне войти.

Не чувствуя никакой опасности, я спокойно шагнул вперед.

За дверью находилась просторная комната с книжными шкафами вдоль стен и двумя большими окнами, закрытыми плотными портьерами. В центре комнаты стоял круглый стол с зеленым покрытием. На столе расставлены бутылки с различными напитками, вазы с фруктами и сладостями, блюда с легкими закусками. Вокруг стола – несколько мягких кресел в старинном стиле, с витыми ножками и резными подлокотниками. Над столом – большая люстра с двенадцатью плафонами из матового стекла на причудливо переплетенной арматуре.

Возле стола, касаясь его кончиками пальцев левой руки, стоял высокий, крепко сбитый человек в аккуратном, хорошо на нем сидящем темно-синем костюме. Вне всяких сомнений, это и был генерал Наутилин. Что тут же подтвердил Чипизубов, представивший нас другу другу.

Павел Иванович Наутилин производил весьма неплохое впечатление. По всем параметрам. Он был спокоен, уверен в себе, но вовсе не самоуверен, говорил четко, ясно, понятно и исключительно по делу. Что мне особенно в нем понравилось, генерал был не из тех, кто перекладывает ответственность на других. Если он что-то говорил, то полностью отвечал за свои слова. И если он что-то брался делать, то, будьте уверены, он доведет начатое до конца. Я не лез к нему в голову, покуда в том не было необходимости.

Едва мы расселись вокруг стола, на расстоянии примерно вытянутой руки друг от друга, как Чипизубов снова вскочил на ноги.

– Господин Мастер, – обратился он ко мне.

– Мастер, – поправил я его. – Просто – Мастер.

– Мастер, – произнес он, будто пробуя слово на вкус. Похоже, ему было непривычно обращаться к кому бы то ни было подобным упрощенным образом. – Мастер, – снова повторил он. – Я с радостью хочу сообщить вам, что господину спин-протектору стало лучше. Значительно лучше. А посему он решил лично принять участие в начале нашей встрече, чтобы сказать несколько приветственных слов. Надеюсь, вы ничего не имеете против?

Я высоко вскинул брови, старательно изображая удивление и восторг.

– Как я могу возражать?

– В таком случае я сейчас приглашу господина спин-протектора.

Оставив папку на столе, Чипизубов вышел через дверцу, спрятанную между книжными шкафами.

Я посмотрел на Наутилина.

Генерал натянуто улыбнулся.

– Надеюсь, вы быстро до нас добрались?

Черт возьми! Он, что, собирается вести тут светские беседы?

– Благодарю, – учтиво ответил я. – Машина шла превосходно, и бензина в ней было достаточно.

Генерал постучал пальцами по столу. Он явно нервничал. Хотя с чего бы вдруг?

Снова открылась секретная дверь, и в комнату вошли двое – Чипизубов и спин-протектор.

Спин-протектор уверенно подошел к столу и сел напротив меня.

– Встреча у нас неформальная, поэтому давайте без церемоний, – с крайне неприятной улыбкой, похожей на оскал, произнес спин-протектор. – Вы, как я понимаю, тот самый альтер, что называет себя Мастером?

– Очень похож, – сказал я, обращаясь к Чипизубову. – Кого-нибудь другого вы проведете без проблем. Но я, к вашему сведению, Мастер. И это не просто прозвище.

– Извините.

Чипизубов схватил двойника спин-протектора за локоть и быстро вывел его из комнаты.

– Зачем это было нужно? – спросил я у Наутилина.

– Мы подумали… Кхм! – Генерал принужденно кашлянул в кулак. – Что присутствие на встрече спин-протектора придаст ей дополнительный вес.

– Он бы ни во что не стал лезть, – заверил меня Чипизубов. – Просто принес бы официальные извинения за инцидент в пансионате номер сорок пять. А потом, сославшись на не очень хорошее самочувствие, удалился бы.

– Это обычная практика, – добавил Наутилин. – Спин-протектор не любит посещать официальные мероприятия и встречи, на которых требуется решать какие-то серьезные вопросы. Как правило, его заменяет двойник, который произносит официальную приветственную речь, после чего под каким-нибудь предлогом покидает почетное собрание.