Он, как всегда, обозвал бы его Пузаном и отвесил хороший подзатыльник.
— Ох, Бренор, — почти простонал Реджис. — Ну почему бы тебе не встать и самому не заняться этими делами?
Прикрыв глаза, он представил себе лежащего неподвижно, смертельно бледного друга. Каждую ночь Реджис отправлялся в его комнату и спал в кресле рядом с ложем Бренора. Где Дзирт — неизвестно, Кэтти-бри и Вульфгар сражаются вместе с Банаком, но маленький хафлинг дал себе слово, что хоть одна родная душа будет рядом с дворфом, когда он умрет.
Этого момента он и боялся, и ждал. Вообще-то у Реджиса в голове не укладывалось, почему Бренор до сих пор жив, ведь жрецы уверяли, что без магической поддержки король не протянет и дня, — а с тех пор прошло уже несколько дней.
«Упрямый старикана — с любовью подумал Реджис и встал, собираясь навестить друга. Обычно он не посещал Бренора так рано, по крайней мере ужин он никогда не пропускал, но сейчас у него было неудержимое желание пойти к нему. Может, это его успокоит, вернется уверенность, что он по праву принял титул правителя Мифрил Халла, раз он ближайший друг короля. Или хотя бы просто посидит рядом с ним, вспоминая прежние годы. Ведь стойкий, как скала, и никогда не унывающий Бренор всегда был для него примером.
Но, взявшись за ручку двери, Реджис вдруг замер, пораженный страшной догадкой и чувствуя слабость в ногах. Может, эта потребность навестить друга появилась потому, что дух Бренора зовет его проститься в последнее мгновение на земле?
— О нет! — выдохнул хафлинг и стремглав помчался в комнату короля.
Едва переступив порог, Реджис замер на месте. Он пришел в неурочное время и очень спешил, поэтому у постели неподвижно лежащего Бренора застал дворфа, который шептал молитвы Морадину. В первое мгновение Реджис испугался, решив, что опоздал и жрец уже готовит тело к погребению. Но тут же понял, что Кордио Хлебноголовый бормочет целительные заклинания.
Надежда вновь возродилась в сердце хафлинга, и он бросился к жрецу. Тот испуганно отпрянул, с тревогой глядя на правителя.
— Что ты здесь делаешь? — требовательно спросил Реджис, почувствовав что-то неладное.
— Я хожу сюда каждый день и молюсь, чтобы Бренор покинул нас, — глухо ответил Кордио и тут же поправился: — То есть чтобы Морадин забрал его к себе без мучений.
— Ты же мне сказал, что он и так уже у Морадина.
— Ну да, поэтому его дух может… должно быть… ну, то есть… — замялся жрец. — Но ведь тело тоже должно уйти без боли, правда?
Реджис почти не слушал его. Он смотрел на Бренора, который должен был умереть уже несколько дней назад, после того как жрецы прекратили поддерживать в нем жизнь.
— Что же ты, Кордио? — снова заговорил он, и в этот момент в комнату ворвалась Стампет со словами:
— Правитель идет… — но, увидев Реджиса, осеклась и вытаращила глаза, что-то бормоча себе под нос.
— Ты хотела сказать: «Правитель идет, Кордио Хлебноголовый, поэтому заканчивай и уходи поскорей» — да?
И он с видом обвинителя повернулся к жрецу. Тот нисколько не смутился под его взглядом.
— Да, примерно это она и сказала бы, если б опередила тебя.
— Значит, вы его лечите! — переводя грозный взгляд с одного на другого, сурово промолвил Реджис. — Приходите сюда каждый день и вливаете в его тело магическую силу, вдыхаете жизнь. Умереть не даете!
— Его тело здесь, но дух давно отлетел, — сказал Кордио.
— Тогда дайте ему умереть! — приказал Реджис.
— Не могу.
— Это что, дело чести? — вскричал хафлинг.
— Нет. Но у Бренора есть обязанности, и я помогаю ему их выполнять. Я не могу позволить его телу умереть.
— Пока, — вставила Стампет.
— Но ведь именно вы сказали мне, что не можете его вернуть, что его тело и душа разошлись слишком далеко, чтобы можно было их соединить, — возразил хафлинг. — Только послушав вас, я отдал приказ жрецам дать Бренору возможность упокоиться с миром. Почему же вы ослушались?
— Король Бренор не может воссоединиться со своими предками до тех пор, пока война не окончена, — объяснил Кардио. — А то, что мы делаем, к нему лично не имеет отношения.
— Все дело в том, что он король, а не простой дворф, — добавила Стампет. — И наши воины бьются за Мифрил Халл с именем короля Бренора на устах. Иди и скажи солдатам Банака Браунавила, что Бренор мертв, и посмотришь тогда, долго ли они смогут продержаться под натиском орков.
— Это не для Бренора, — поддержал ее Кордио, — а для тех, кто сражается во имя Бренора. Ты должен понять нас. Мифрил Халлу нужен король.
Реджис не знал, что возразить. Беззвучно шевеля губами, он глядел на короля, своего друга, который лежал без движения со сложенными на груди руками.
— Не дело чести… — пробормотал он, хотя было как раз наоборот.
Вся жизнь Бренора была олицетворением долга, чести и преданности. На первом месте всегда были родные и друзья. Если бы, терпя невыносимую боль, он мог бы выбирать — оставаться в живых и хоть как-то помочь своим близким или умереть, он бы выбрал первое, да еще отвесил бы хорошую затрещину любому, кто пытайся бы ему помешать.
Реджису было горько видеть беспомощного и беззащитного друга. Но не менее горько было сознавать, что жрецы ослушались воли Кэтти-бри и Вульфгара, имевших большее право решать судьбу своего приемного отца.
Однако трудно было оспорить то, что сказали Кордио и Стампет. Хафлинг еще раз поглядел на обоих и, не сказав ни слова, вышел, понурив голову. Новая тяжесть легла на его плечи.
Две тяжелые металлические трубы с грохотом упали на пол и покатились, и Нанфудлу не сразу удалось остановить их. Бедный гном тащил их один всю дорогу от кузниц и теперь тяжело дышал, отдуваясь. Однако отдыхать он не стал, а сразу принялся прилаживать трубы встык друг к другу.
Пайкел Валуноплечий сидел, скрестив ноги, и с интересом следил за ним. Потом поглядел на горку грязи рядом с собой, которая уже начинала затвердевать, передвинулся поближе к трубе, внимательно ее осмотрел, после чего с удовлетворением проворчал:
— Э-хе.
Кузнецы предусмотрительно сделали трубы с манжетами на одном конце.
Вдвоем они соединили трубы между собой, и Нанфудл обернул место соединения тряпицей, а Пайкел, зачерпнув грязь горстью, замазал его сверху. Потом гном осторожно положил трубы на землю, подобрал камень и для надежности стал вколачивать один конец трубы в другой, до тех пор пока «состав» друида не застыл.
Вскоре оба отрезка срослись почти намертво.
— С-с-с, — сказал Пайкел и, зажав себе нос, указал на шов.
— Да, если оставить как есть, газ просочится, — согласился гном.
