— Ты ж знаешь, это бесполезно.
— Знаю. Да хоть бы и полезно, у меня все равно ничего нет.
— Что, ФСБ так плохо платит? У нас говорят, вы там жируете.
— Фольклор. А впрочем, может я и от жизни отстал, бог его знает, как сейчас платит ФСБ и кому.
— А ты разве… А, ну да, говорили, ты на вольные хлеба подался, у вас вроде это можно.
— Да и у вас можно, я гляжу…
— Не в таких масштабах.
— Ну, на тебя, я смотрю, масштабов хватило, и на вашу команду тоже. Что-то мне лица кое-какие знакомыми показались. Кто у вас там — вроде Толик?
— Толик, и Витька Кабанов тоже.
— А кто-нибудь есть еще из наших бывших?
— Да нет, больше никого нету.
— Может, оно и к лучшему.
— Наверно.
— М-да… Ситуация.
— Ситуация неприятная.
— И как собираешься выходить?
— Выходить, вообще-то, собираешься ты.
— А ты собираешься воспрепятствовать?
— Я обязан, Мастер.
— Значит, положение безвыходное?
— Мастер, не надо. Я обязан. Не надо, Мастер. Ты же меня сам всему учил.
— Ну, вообще-то не всему. Хотя, вообще, учил, конечно… Но сейчас-то у тебя, я смотрю, другие учителя. И спонсоры даже появились. Что это ты, кстати, с самого начала так перенапрягаешься? Так деньги держат?
— Не надо так говорить. Ты ж знаешь, я не продаюсь.
— Знаю, потому и спрашиваю. Не деньги, конечно, видно, думаешь, что государственную собственность спасаешь?
— А что, разве не так?
— И какую версию от спонсоров получили? Так, ради интереса.
— А ты не понимаешь?
— Хочу из первоисточника услышать.
— ПД ИТР[2].
— ПД ИТР… А родному КГБ, значит, такое святое дело не доверили?
— Родной КГБ против союзников не работает.
— А вы работаете?
— Мне жаль, что ты оказался в это замешан, Мастер.
— Во что «в это»? Вероломное похищение уникального произведения, выкованного честными руками белорусских рабочих?
— Не понимаю, почему ты над этим смеешься.
— Я смеюсь? Да я за всю жизнь таким серьезным не был. Какие смешки в реконструктивный период. Я ж тут тоже не в фольклорной экспедиции — государственную собственность спасаю.
— Чью собственность?
— Государственную, — по-дворовому грубо Вадик быстро подался к Вовчику. — Это русская ракета, Вова. Ты что, до сих пор не понял?
В замешательстве вошедший секунду смотрел на Вадика. Саркастически наблюдая за ним, Вадик кивнул:
— Чувствую, при оглашении вводной на данный факт упора не делалось.
— Русская?
— Ну да. Что ты думаешь, у нас уже ракет не осталось?
— И что же она здесь делает?
— Да, по-моему, ей тоже здесь делать нечего, потому и я здесь. Аварийный испытательный пуск, ракеты, видишь, тоже ошибаются.
— Испытательный пуск? В западном направлении?
— Так в том-то и аварийность. Был бы в восточном, разговора бы не было.
— Ошибка… И что же ваша ФСБ этим не занимается?
— Наша ФСБ против союзников не работает.
Чувствуя, что инициатива у него, чуть напряженней, чем обычно, Вадик приковывающе ткнул пальцем в сторону Вовчика:
— Анализируй, Вова, анализируй. Вспомни четко, кто что тебе говорил, как задачу ставил, проверяй на внутреннюю непротиворечивость, анализируй быстро, другие анализировать не будут. Сравни все, что слышал от них, что слышал от меня, принцип максимума правдоподобия, Вова. И думай, кому выгодно. Белоруссии русская ракета не нужна, вспомни про С-300, ты с твоими дружками запросто можете на ЦРУ сработать, не соверши ошибку, думай, что делать.
Отчаянно-мучительно Вовчик взглянул на Вадика:
— Я не могу тебя выпустить, Мастер.
— Это тебе что, анализ подсказал?
— Я не могу. Даже если все так, как ты говоришь, я не могу один это решить. Есть еще ребята, это только они могут решить. Ты должен им сказать.
— Это что, речь толкнуть, что ли? Товарищи революционные матросы? Поверните штыки пролетарского гнева против нанимателей из ЦРУ? Митинг устроить, что ли?
— Я ничего другого не могу для тебя сделать, Мастер.
— Я тебя часто обманывал, Вова?
— Ты меня не обманывал.
— А сейчас, значит, обманываю?
— Не выкручивай мне руки, Мастер.
— Руки? Это уже айкидо какое-то. Это ты чего-то мимо, Вова, я айкидо не практикую, это тебе к Славику. Он-то, небось, тоже с вами?
— Нет.
— Послушай, Вова, соберись, если мозговой штурм захлебнулся, напряги чутье, я же по глазам вижу, что ты уже все понял. Ты же не дурак, Вова, ты ж уже наверняка знаешь, как правильно все сделать, разберись, что мешает, сделай еще один заход на цель, Вова.
— Ты напрасно меня уговариваешь, Мастер.
— Ты думаешь?
— У нас теперь разные хозяева.
— Это точно, но учти — ты своих не знаешь.
— Мы с тобой зря теряем время.
— Ты точно в этом уверен?
— Я тебе уже все сказал, Мастер.
— М-да. Жаль, что так получилось.
— Мне тоже жаль.
С сожалением пожав плечами, Вадик философски взглянул на Вовчика.
— Ну что ж, если анализ не помогает, придется действовать методом синтеза.
— Не надо, Мастер. Не доводи до этого.
— Не бери в голову, Вовчик.
Непринужденно, все так же улыбаясь, Вадик вразвалочку сделал пару шагов к Вовчику. Отступив на шаг, каким-то неуловимым для глаза движением сделав так, что в руке у него оказался пистолет, тот резко вскинул его, держа на прицеле Вадика:
— Стой на месте. Не делай этого, Мастер.
Автоматически дернувшись рукой к пистолету, лежавшему на полу «Газели», Сергей выбрался из машины. Почти в ту же секунду он увидел, как Вадик каким-то странным вихляющим движением уйдя влево, одновременно вновь приблизился к Вовчику, ствол Вовчика дернулся за ним, словно танцуя, Вадик ушел вправо, догоняя его, ствол рыскнул за ним снова. Понимая, что выстрел вот-вот раздастся, пытаясь упредить его, Сергей, вскинув пистолет, нажал спусковой крючок. Пистолет с громким хлопком грубо содрогнулся в его руке, гильза ударила о борт «Газели». Остановленный в своем движении, Вадик надсадно-стремительно полуобернулся к нему:
