Мексиканец вспыхнул:
— Васкесы никогда не отказывались от слов, данных любимым женщинам! Но моя нога!
— Она вам не потребуется. Точно так же как и иные части тела.
— Это как же? — оторопел дон Мигель.
— А вот как!
Цонкоцтли снял с плеч свой рыжий плащ с бабочками и накрыл им коротышку.
— Секундочку! — возмутилась Труди. — Что это ты с ним делаешь?
Не обращая на брюнетку внимания, желтоволосый продолжил свои священнодействия. Забормотав что-то на науатле, он то прикасался рукой к закутанному в плащ коротышке, то дотрагивался до лежавшего на столе каучукового мяча. Речи его становились все громче и отрывистее. Запеленатый Васкес закружился вокруг своей оси, точно юла. Быстрее, быстрее…
Цонкоцтли дернул плащ на себя, и взорам европейцев предстало… два одинаковых мяча для игры в тлачтли.
— Гос-споди-боже-мой! — охнула Регентруда.
— А куда делся человек-пингвин? — изумился Фриц.
— Наверное, это опять игра воображения? — глубокомысленно изрек Крюгер, дав себе слово ничему больше в подземелье не удивляться.
Бетси ничего не сказала. Только подошла вплотную к желтоволосому, положила ему обе руки на плечи и посмотрела в глаза. Парень ответил тем своим особенным взглядом, который она любила и которому верила…
* * *
Зрители на трибунах замерли. В своей ложе появился тлатоани — повелитель Чинкалько Уэмак. Как всегда, задумчивый и спокойный. Он уселся в кресло, сплетенное из камыша и обтянутое шкурой ягуара.
По левую руку от государя встал по стойке “смирно” угрюмый и злобно сверкающий глазами Тотек Чикауа.
Уэмак вяло махнул рукой, разрешая начать поединок.
К повелителю приблизился судья соревнований Цонкоц-тли и на вытянутых руках поднес два мяча. Тлатоани положил ладонь сначала на один, потом на другой. Удовлетворенно кивнул и легонько хлопнул по тому шару, который был в правой руке желтоволосого. Мяч был освящен.
Тотек Чикауа дернулся всем телом и попытался было что-то возразить, однако, наткнувшись на красноречивый взгляд государева фаворита, прикусил язык.
Судья высоко поднял мяч и потряс им в воздухе. Трибуны разразились громкими криками. Размахнувшись, Цонкоцтли метнул каучуковый шар на поле.
Его тут же принял на грудь капитан команды Тотека, но не успел сделать и нескольких шагов, как наткнулся на монолитную фигуру Фрица Думкопфа. Тот широко расставил руки, как будто хотел поймать индейца в крепкие объятия.
— Цып-цып! — радостно осклабился здоровяк.
Нервы капитана дрогнули, и он уронил мяч. Зрители с издевкой заулюлюкали.
Мяч, отпрыгнув от земли, угодил прямо в плечо Крюгера. Отважный охотник за артефактами ловко послал его себе на левое бедро и начал свой коронный прием “ножницы”. Правое колено, левое, правое, левое. Ближе, ближе к кольцу противника.
Капитан тотековцев что-то крикнул одному из своих. Высокий плотный парень, слегка напоминающий комплекцией Думкопфа, ринулся в контратаку. Грубо толкнул Адама в спину, и немец потерял мяч. Упал на колени, но тут же поднялся.
А странный каучуковый шар ненадолго задержался у здоровяка. Едва тот закатил снаряд себе на левый локоть, как мяч непонятным образом отлетел прямо на нагрудник Бетси МакДугал. Блондинке показалось, что, соприкоснувшись с ее грудью, шар издал резкий звук, в котором при желании можно было разобрать нечто вроде: “Caramba”.
Или это просто игра разгоряченного воображения?
Элизабет пробралась уже на половину поля, принадлежавшую противнику, и тут ее атаковал невысокий юркий индеец. Выбив у нее мяч, он резким движением правого колена послал снаряд в сторону своего капитана, который находился почти рядом с кольцом команды европейцев. Зрители повскакивали с мест и восторженно завопили.
Англичанка и сама оценила красоту броска вертлявого. Да, такого бы игрока в ее любимую футбольную команду “Манчестер Юнайтед”! Точно вывел бы в чемпионы мира.
Капитан тотековцев, поймав мяч на голову, толкнул его по направлению к кольцу. Арена замерла в предвкушении гола.
Не тут-то было. Грациозной пантерой взметнулось вверх тело Труди фон Айзенштайн, и шар приземлился ей прямо на левое плечо. Придержав его ухом, брюнетка опустилась на землю и яростно ринулась в атаку.
Мяч попеременно касался всех дозволенных правилами частей тела девушки. Голова, левое плечо, левый локоть, правое бедро, правый локоть, грудь. Грудь, левое бедро, правое бедро, грудь, голова.
Вертлявый и толстяк наперегонки ринулись вдогонку за живой молнией. Толстяка нейтрализовал Фриц, легонько приложив того плечом, отчего индеец растянулся на гравии во весь свой немалый рост. Вертлявого взял на себя Адам.
Труди остановилась в пяти шагах от кольца тотековцев. Повертела головой и, заметив поблизости Бетси, сделала ей пас, а сама стала на изготовку. Англичанка приняла подачу и отправила мяч обратно.
“Мазила!” — возопила она про себя, видя, что снаряд летит кузине прямо в бок. Из такого положения поймать мяч было невозможно. Однако брюнетка сделала это. А дальше…
Бетси не поверила собственным глазам.
Приняв тяжелый шар на бедро, Труди начала подбрасывать его. Раз, другой, третий. Резкий толчок левой ягодицы, и мяч влетел прямо в центр кольца.
Гол.
Арена неистовствовала. На трибунах творилось что-то невообразимое.
— Уэй! Уэй оселотль! — орали зрители. — Великий Ягуар!
Брюнетка, сцепив пальцы рук над головой, приветственно потрясла ими в воздухе, поочередно повернувшись к правой и левой трибунам.
И это еще было не все.
Толпа еще дважды за игру приветствовала немочку громким титулом “Уэй оселотль”.
Когда мяч в третий раз поразил кольцо команды Тотека Чикауа, тлатоани встал со своего кресла и рубящим горизонтальным движением правой ладони прекратил поединок.
Цонкоцтли спустился вниз, выстроил всю-команду и повел ее к царственной ложе.
Государь стоя приветствовал победителей. По его знаку четверо придворных поднесли пришельцам драгоценные плащи, головные уборы из перьев кецаля и тяжелые золотые цепи. Брюнетке была оказана особая милость. Уэмак пожаловал ей три цепи — по одной за каждый гол. И в придачу девушке подарили нефритовую маску ягуара исключительной красоты.
— Это целое состояние! — шепнул ей на ухо Адам.
Еще четверо сановников схватили Тотека Чикауа и, сорвав с него одежду, сбросили мятежника вниз, на поле.
Повелитель Чинкалько повернулся к своему фавориту и что-то тихо сказал на науатле.
Элизабет разобрала только одно слово: “Микицтли”. “Смерть”.
Желтоволосый склонился перед тлатоани.
