Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
– Девку, девку стащи!
– Счас мы ее пищалью!
– Не! Живой бери, гадину!
– Маша, держись!
Отбросив шпагу, Арцыбашев выхватил из-за пояса верный ТТ, что прихватил с собою на всякий случай. В обойме еще оставалось четыре патрона…
Вот – первый…
Выстрел показался Леониду неожиданно тихим, особенно если сравнивать с грохотом ружей. Однако эффективность свою «Тульский Токарева» вовсе не потерял – бросившийся на княжну с рогатиною разбойник упал, отброшенный к елкам. Такая же участь постигла и второго – пуля угодила ему в голову. Третьим выстрелом Арцыбашев угомонил здоровущего парня с дубиной, а четвертый… С четвертым чуток потянул, выцеливая главаря. Присмотрелся, прислушался – кто тут распоряжается-то? Кого все тати слушают? Ведь не лезут бездумно толпой…
Ага! Вот он. Неприметненький сивобородый мужичонка в потрепанном армянке. В руке – польская сабля, не такая кривая, как татарская, более удобная в бою. Хотя это уж кто к чему привык…
– Тимоша, Мынька, пищалицы заряжай!
Ах, заряжай? Ну-ну…
Арцыбашев долго не целился – тут всего-то с десяток шагов было, не промахнешься. Выстрелил… Пуля вырвала из армяка клок.
Сивобородый словно бы налетел на какую-то невидимую стену, на миг застыл, посмотрел вокруг с неким немым удивлением и спокойно, не дергаясь, обмяк, мешком упав в мох.
– Овде-е-й! – заголосил кто-то. – Братцы! Овдея убили!
– Да мы из-за Овдея счас… В куски!!!
Снова загрохотали выстрелы, но король их не дожидался. Убрав главаря, быстро прыгнул на лошадь к Маше да, держась за девушку, погнал коня вскачь. Скакали не долго, на развилке Арцыбашев перехватил у невесты поводья:
– Тпр-р-ру! Слезаем.
Княжна удивленно вскинула брови:
– Зачем? За нами же…
– Именно поэтому. Живо давай, некогда.
Стащив девчонку с седла, король хлопнул коня по крупу:
– И-и-иди!
То же самое сделала и Маша. Лошадь покосилась глазом и тяжело поскакала дальше, быстро скрывшись за деревьями.
– Прячемся! Ну, не стой!
Беглецы едва успели пригнуться, как с полдюжины разбойников с гиканьем пронеслись мимо.
– Боюсь, они скоро поймут, что к чему, – княжна покусала губы. – Станут искать.
– Так надо спрятаться, – хмыкнул король. – И как можно лучше.
Они пошли в самую чащу, пробираясь буреломами, проваливаясь во влажную почву близ непроходимых болот. Арцыбашев рассуждал с оптимизмом: у беглеца сто дорог, у погони – только одна. Пока они эту единственную дорожку отыщут…
– Может, там, в малиннике?
Маша бросилась первой… и тут же остановилась: в десятке шлагов от нее вдруг возник из кустов огромный бурый медведь! Зарычав, зверь недружелюбно посмотрел на пришельцев. Леонид сунул руку к ТТ… увы! Патроны-то кончились! Эх, надо было хоть из машины пистолеты забрать. Так зарядить все равно не успели бы, да и стрелять – выдать себя с головой.
– Иди-иди, мед ведающий, – не отрывая взгляд от медведя, монотонным голосом вдруг заговорила девушка. – Иди своей дорогой, мы тебе не враги. Мы тебе не враги, малину твою не съедим, мед твой не скушаем. Иди своей дорогой, иди…
Странное дело, хищник вдруг успокоился, замотал тупой огромной башкой да, облизнувшись, скрылся в малиннике.
– Ну, Маша! Респект!
– Мы туда не пойдем, – девушка кивнула на кусты. – Нам бы вверх по ручью подняться.
Тут только Арцыбашев заметил неширокий ручей, видневшийся невдалеке, за буреломом. Обычный такой ручей, каких много. Ржавая железистая вода, скользкие камни. По этим камня и пошли, стараясь не поскользнуться. Хмурились вокруг темные ели, темнели по обеим сторонам густые заросли чернотала и вербы, кое-где перемежающиеся высокой осокой и камышом.
Воды в ручье иногда было по колено, иногда – по пояс и выше, пока шли – промокли до нитки, одно хорошо – вода оказалась не такой уж студеной, можно было идти. К тому же часа через два, по прикидкам Лёни, пути за деревьями проглянуло солнышко. Хоть и клонящееся к закату, но еще теплое, родное.
Смешанный лес принял вымокших беглецов в свои объятья. Кругом высились стройные, с желтоватыми кронами липы, корявились ветвями осины, чуть дальше виднелись проплешины белоствольных берез и небольшая дубрава.
– Тут кабаны могут быть, – тихо промолвила Маша. – Вепри.
– У нас свои вепри – двуногие, – король осмотрелся по сторонам и взял девушку за руку. – Пойдем-ка к дубкам, обсохнем. Место там открытое, если кто будет идти – заметим еще издали.
Сбросить с себя одежку княжна все ж постеснялась, попросила суженого отойти в сторонку. Магнус пожал плечами – отойти так отойти. Понятное дело, шестнадцатый век: суровые нравы, домострой и прочее ханжество. Вот и стесняется девчонка, хотя, казалось бы – чего? Этакая-то краса! Да и сам Леонид-Магнус, если уж на то пошло, Маше не чужой человек. Жених! Суженый-ряженый!
– Ай!!!
За дубками послышался Машин крик, и король, без всяких раздумий, бросился на выручку – как был, голый. Одежку-то мокрую уже успел снять, на ветках на просушку развесил. Маша тоже стояла нагая, безумными глазами уставясь на шипящую у самых ее ног змею! Толстая такая гадюка, жирная. Свернувшись бурыми, с пятнами, кольцами, змея раскрыла пасть и угрожающе шипела.
Подбежав, Магнус схватил девчонку в охапку и, отнеся шагов на двадцать, осторожно поставил наземь. Не выдержал, поцеловал в губы:
– Испугалась, душа?
Восхитительная грудь княжны тяжело вздымалась. Не выпуская девушку из объятий, молодой человек нежно погладил ее по спине, чувствуя, как его самого охватывает все нарастающее желание. То же желание охватило и Машу, Леонид ощущал это, видел в широко распахнутых глазах девушки. Поласкав грудь, мужская ладонь скользнула вниз, к лону…
– Нет, – тяжело задышала девчонка. – Грех это. Сейчас – грех.
– Но ведь мы же…
– А вот когда поженимся, то не грех будет, – Маша лукаво улыбнулась. – Уж тогда-то никуда от меня не денешься.
– Да ладно!
– Вот увидишь, ага! А знаешь, – Маша чуть помолчала и мечтательно закрыла глаза. – А мне уже не раз наша свадьба снилась! Будто бы в Новгороде, в Грановитой палате, и сам царь – за певчего. А посаженным отцом – братец мой, Вася. Один он и уцелел… Да, и весна кругом: сугробы черные под заборами по углам, солнышко, первая травка. А деревья голые еще, верно – начало апреля.
* * *
Курносая девчонка с рыжей косой – Верунька – жила с послушницами в том же монастыре, что и хозяйка ее, юная княжна Старицкая, и, показав матушке-настоятельнице письмо от влиятельного московского дьяка, тоже пользовалась привилегиями – ходила куда хотела и когда хотела. И по велению матушки-настоятельницы никто не смел деву выспрашивать – где, мол, бродила да зачем? Вот и не спрашивали. А Верунька своей свободой пользовалась, везде, где надо, ходила, все, что надо – выведывала. На то дьяк Василий Яковлевич Щелкалов в том же письме просил игуменью из монастырской казны серебра давать деве сей преизрядно. Сулил все вернуть в точности и даже с прибытком. Серебришко то все на дело шло.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
