Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
– Ну, не всегда идиотскими, – не согласилась Аня. – Я как-то была у психотерапевта. Разговор был странным, но мне помогло.
– Да, и такое бывает. Все зависит от «волны», на которую настроен именно врач. Но очень часто это пустое времяпровождение. И трата больших денег.
– А как беседуете вы?
– Понимаете, психотерапевт – это прежде всего врач. Именно поэтому между ними такая дистанция, поэтому они в таких разных позах. Вы, например, были когда-нибудь у ветеринара?
– Я сама ветеринар. Со стажем…
– Тогда объясните мне, почему собаку для различных процедур ставят на большой высокий стол? Только для того, чтобы было удобно врачу?
– Не только. Комфортное пространство собаки – пол. Там она хозяйка. А на высоком столе она чувствует себя не очень уверенно – там хозяин человек. Поэтому и справиться с ней легче. Правда, все равно к намордникам прибегаем…
– Это понятно. Но вот вам ответ, почему я против пациента на диване и врача в изголовье – они не партнеры, один из них главенствует. Я же за сохранение равенства между пациентом и врачом. Так быстрее найти «болевую точку». Ту причину, по которой срыв произошел. Я к Олегу подбирался долго. Мы с ним сначала играли в шахматы. Наступал вечер, я оставался на дежурстве. После ужина я заходил к нему и, жалуясь на отсутствие партнера, предлагал сыграть партию. Он согласился не сразу, отговаривался усталостью, сонливостью. Потом как-то проявил интерес, и несколько дней мы играли в полном молчании. Через неделю он сам пришел ко мне с предложением сыграть, но я шахматы не достал, сказал, что кто-то унес. И задал ему какой-то пустяковый вопрос. Собственно, беседа с этого и началась. Мы с ним встречались каждый вечер, после ужина. Поначалу темы были самые обычные – погода, машины, ремонт больницы, который начинался. Я уже многое о нем узнал, в основном от соседей, от сотрудников жэка – туда я специально заглянул: очень боялся, что особо прыткие воспользуются его состоянием. Мне надо было подчеркнуть, что у него есть близкий человек, который его опекает, кто следит за его здоровьем. Визит в жэк дал очень многое. Я узнал, что Олег какое-то время работал не по профессии и в жэке ему предлагали работу – делать ремонты в квартирах дома.
В самом конце, когда уже речь шла о выписке, я поинтересовался: «Никогда ремонтом не занимались? Нужен хороший плиточник». Олег в ответ сделал большие глаза и ответил, что сроду не знаком с этим делом.
Я понял, что амнезия позиции не сдает, по-прежнему в воспоминаниях у него отсутствует большой период жизни.
– А о чем вы с ним разговаривали?
– Обо всем. Он отличный собеседник. Веселый, остроумный. Он обладает выдержкой – были ситуации, которые его угнетали. Было понятно, что его беспокоят какие-то несостыковки, но он никогда не терял самообладания. Перед выпиской я ему предложил: «Я буду вас навещать, вам еще надо немного подлечиться, восстановить нервную систему. У меня есть несколько вариантов реабилитации». Олег согласился.
– А как он вернулся домой? – спросила Аня. – Неужели домашняя обстановка, предметы, которыми он раньше пользовался, ему ни о чем не напомнили?
– Нет. Он все воспринял как должное, но никаких аллюзий к прошлым событиям не выявилось. Так часто бывает. Мы попрощались, тогда и я уехал, оставив номер своего телефона. К моему удивлению, Олег мне позвонил в тот же вечер и заговорил о том, что хочет сменить работу. Я поинтересовался, чем же он хочет заняться. И знаете, что он мне ответил?
– Что?
– Он ответил, что хочет уехать отсюда, что ему почему-то неуютно в пустой квартире. Я хотел было предложить ему завести собаку, но потом…
– Что – потом?
– Вы не поверите, потом я вдруг представил себе, что со мной случилось то же самое. Представил, что потерял память, что у меня нет никого из близких, что нет той самой точки опоры, которая помогает в чрезвычайных ситуациях. И вы знаете, – Баринов повернулся к Ане, – мне стало так страшно, что я тут же позвонил своей приятельнице, с которой поссорился из-за пустяка и уже неделю выдерживал характер. Мне стало страшно от перспективы одиночества. И я на мгновение подумал, что черт с ними, с идеями и соображениями, что жениться и выходить замуж надо обязательно! Нельзя допускать, чтобы ты оставался наедине с самим собой!
– Но вы же сами только что говорили, что жениться необязательно.
– Вот-вот! – воскликнул доктор. – Я так испугался, что в одно мгновение переменил свои взгляды.
– И что дальше…
– Дальше я успокоился, но мысли о судьбе Олега меня не покидали. Я понял, что ответственность за этого человека лежит на мне. От осознания этого мне стало спокойнее. Я лежал без сна всю ночь и думал, что бы я предпринял на его месте. А утром я поехал к нему и рассказал про большой участок земли, про то, что можно его купить не очень дорого, про то, как устроен конный клуб.
– Неужели его это заинтересовало?
– Вы не представляете как! Сначала он правда мне не поверил. Счел это фантазией, но я хорошо подготовился к беседе. Я все подсчитал, узнал приблизительную стоимость его квартиры, созвонился с человеком, который продавал землю. Объяснил ему ситуацию, сбил цену. Подключил риелтора. Анна, вы не поверите, я действовал с такой энергией и с таким энтузиазмом, что мне казалось, что я хлопочу о себе, о своем будущем. Мною руководили не расчет, не амбиции целителя, не какие-то идеи поставить эксперимент над нездоровым человеком. Мне хотелось его обезопасить, создать ему условия, в которых он был бы неуязвим. Даже если он не выздоровеет, даже если у него случится рецидив. Даже если не найдется женщина, которая согласится стать его женой! Вы понимаете, о чем я?
– Понимаю, но это все-таки был эксперимент. Эксперимент с чужой жизнью.
– А как вы хотели? Чтобы я его оставил одного? Иногда вызывал бы на осмотр, беседу – и все? Вы уверены, что он бы смог адаптироваться в новом качестве? В своей пустой квартире, вокруг соседи, которые наверняка люди приличные, но все же люди. На их глазах Олег сошел с ума. В их понимании он – «чокнутый», «у него не все дома», «он ничего не помнит». Произошедшее навсегда приклеилось к нему, даже если бы он хотел это забыть – ему бы напомнили. И, скорее всего, из самых хороших, сердобольных намерений. Если бы он был не один, было бы все проще – кто-то был бы буфером между ним и остальным миром.
– Вы же говорите, что люди с амнезией встраиваются в жизнь.
– Да, но все у всех идет потом по-разному. Кстати, вы не представляете, сколько успешных, умных, устроенных в жизни людей болеют этой болезнью. Мы ведь думали, что это в кино бывает, что это так, рычаг для развития сюжета! Ан нет. Я вам как специалист скажу: каждый тридцатый топ-менеджер в группе риска – нервы, напряжение, переутомление. А у этого парня вообще была непростая судьба – одинокое детство, интернат… Этого что, мало? Понимаете, Анна, психиатрия – область медицины, где от моральных качеств врача зависит почти все. Вы мне можете возразить: а хирург, терапевт? Там это тоже важно, но в этих областях пациент может за себя постоять. Он активен, если не физически, то душевно. Здесь же пациент в полной зависимости от врача.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
