А может все бросить к чертовой матери и поселиться в каком-нибудь похожем месте? Спокойно. Никаких проблем. Выращивал бы картошку с морковкой. По грибы ходил бы летом. На рыбалку. А стало бы скучно, так в субботу вечером можно в клуб сходить. На танцы. Съездишь одному другому по роже, тебя кто-то колом огреет, глядишь, и скуки как не бывало.
Как говорил Аристотель, что земледельцы самые достойные из всех людей живущих на земле. Выращивают себе хлеб, кормят всех и никуда не суют свой нос.
Так я думаю, но тут же себя и останавливаю. Нет, все-таки такая глушь не для меня. Я житель большого города, и деревня мне нравиться только в ограниченном количестве, в комплекте с шашлыками и хорошей компанией.
Из бани выходит вспотевший Жулин и говорит, что скоро можно будет париться. Мы идем в дом.
— Ну, как в баню пойдем, парами? — спрашивает Саша и тут же заметив, как покраснела его мамзель добавляет: — Или мальчики отдельно от девочек?
— А разве мы туда вчетвером не поместимся? — спрашивает Марго, у которой столько же стыда, сколько у меня денег в на счету в швейцарском банке.
Скромница Наташечка опускает глаза и окончательно заливается краской.
Глава 6
После трех, отдохнувшие, мы возвращаемся в город. Я веду машину. Жулин сидит спереди, рядом со мной, а наши подруги сзади клюют носами, разморенные от вина и пара.
Впереди нас тащиться сильно нагруженная фура. Так как обгон на этом участке запрещен, я приклеиваюсь к ней, стараясь соблюдать безопасную дистанцию. Скоро будет пост ГАИ, а дальше еще с километр и город. Машинально рассматриваю номер машины. Грузовик идет с Украины. Мне отлично виден желто-голубой прямоугольничек на номерной жестянке.
Пробегаюсь глазами по цифрам и серии. Как это ни странно, но у меня почему-то возникает чувство, что я уже сталкивался с нечто подобным, притом не так уж давно, хотя я не имею ничего общего с грузовыми перевозками. У меня даже нет знакомых, кто бы этим занимался. И все-таки никак не могу отделаться от мысли, что номер на трейлере у меня определенно с чем-то ассоциируется.
Гуськом мы подъезжаем к посту. Я так ухожу в свои мысли, что не замечаю, как фура заметно сбавляет ход и расстояние между нами сокращается.
Крик Жулина возвращает меня к действительности.
— Тормози, мать твою! — верещит он не своим голосом, когда между двумя транспортными средствами остается не больше метра.
Я спохватываюсь и даю по тормозам. Девки от толчка просыпаются, а Александр целует физиономией лобовое стекло. Нас разделяет всего несколько сантиметров, когда скорость грузовика снова начинает превышать скорость «Фольксвагена». Хорошо, что я не поспешил менять зимнюю резину. Если бы не это, моя тачка уже бы была у трейлера под задним мостом.
— Ну ты даешь, Лука Мудищев, — возмущается мой приятель-мент, держась за ушибленное место.
Я мало похож на Луку Мудищева, который, как известно, был «дородный, видный господин», у меня же рост вполне средний, да и все остальные данные до названного персонажа не дотягивают. Но я не обижаюсь на Жулина, я знаю, что Мудищевым он называет всякого, в чьих умственных способностях имеет большие сомнения. В данном случае я с ним полностью согласен, мне следовало бы быть повнимательнее. Но все же моя природная вредность не дает мне смолчать.
— Слушай, не гундось. Кто тебе доктор, если ты не пристегнулся? — отвечаю я и, не обращая более внимания на его вопли и причитания, сосредотачиваюсь на впереди идущем транспорте.
Вот и пост. Инспектор жезлом дает знак украинцу остановиться. До меня же никому нет дела. Включаю левый поворот и медленно объезжаю грузовик. Это немецкий «Man». Уже в зеркале заднего вида я замечаю, что водитель здоровается с одним из инспекторов, из чего делаю вывод, что это далеко не первый и даже не второй их рейс в наши края. Сразу за постом заправка. К ней и сворачиваю.
— Ты это куда? — непонимающе вопрошает Саша.
— Тянуть верблюд;.
— Нет, я серьезно… Ты же недавно заправлялся?
Но я не собираюсь заправляться, а просто останавливаю машину рядом с АЗС таким макаром, чтобы хорошо видеть пост. Фрицевский тяжеловоз с украинскими номерами особо сильной проверкой не задерживают. Инспектор бегло просматривает протянутый ему ворох бумаг.
— Ксива при тебе? — спрашиваю я у Шурика.
— Она всегда при мне, — отвечает он, хлопая себя по нагрудному карману. — Может все-таки объяснишь мне, что ты собираешься делать?
— Заработать тебе новые звездочки на погоны. Ты же плакался, что по моей вине тебе не присвоили досрочного звания. Спешу исправить свою ошибку.
— А ну, давай. Звучит заманчиво. А как это будет происходить?
— Для начала мы подъедем к дорожникам и ты предъявишь им свое служебное удостоверение.
— А что я им скажу? — беспокоиться Саша.
— Ничего. Ты только представишься, а говорить буду я.
Однако Жулину этого объяснения недостаточно.
— Слушай, Лысый, а у тебя с головой все в порядке? Может после того, как тебя звезданули по ней?
— Я не понял, ты хочешь стать капитаном или нет?
— Хочу.
— Тогда заткнись и делай, что тебе говорят.
Наши барышни молча слушают нас. По моему тону, они поняли гораздо быстрее, чем старший опер Жулин, что дело серьезное. Поэтому с вопросами пока не лезут. Я выруливаю с территории АЗС и прямо по обочине, навстречу движению, еду в сторону поста. Один из ментозавров, разинув рот от удивления поднимает свою полосатую палочку-выручалочку, но потом, сообразив, что мы к нему и направляемся, опускает руку.
Дождавшись пока Жулин показал ему удостоверение, в разговор вступаю я. Я говорю, что у «нас» проходит по делу один грузовик, похожий на тот, что только что отъехал, и спрашиваю инспектора (а это тот самый, который проверял документы у украинских дальнобойщиков), знает ли он водителей?
— Не лично, — говорит этот призрак шоссейных дорог. — Скорее визуально. Они тут регулярно проезжают. Раза четыре в месяц будет. Два туда и столько же обратно.
— Вы не проверили их груз?
— Нет, сегодня только документы. Мы их раньше всегда проверяли. Все было в порядке. Сами посудите: они из другой республики. Через две таможни проезжали, а сколько таких постов как наш? Да их миллион раз уже проверили. Всех ведь не проверишь, ведь так?
Инспектор несколько обеспокоен нашими расспросами. Я спешу уверить его, что никаких претензий к его службе нет. Я соглашаюсь со всеми его доводами, но работа есть работа и мы должны задать все формальные вопросы, так сказать, для очистки совести. Он кивает головой в знак согласия.
— А что за груз они тянут?
— У них договор с крупным оптово-закупочным предприятием «Юг». Слышали, наверное? Ну, это реклама дурацкая с голыми девками. А насчет груза… Ну, когда как. В основном продукты питания, крупы, сахар. А сейчас партия крымских вин. Они часто вино возят. Все накладные, разрешения, все в полном ажуре.
