– Почему?
Вопрос был глупый, но мистик ответил.
– Прошлой осенью в городе рухнула Южная Охотничья Башня, – как всегда издалека начал он. – В самом ее падении ничего интересного нет. Башня была довольно древней и давно не ремонтировалась. Однако на тот свет она прихватила всю правящую верхушку города, которая праздновала там День Семерицы, богини жизни. Символично получилось… Погибло больше ста человек, в том числе, старший жрец, главный наместник города и глава Купеческой Гильдии Балидета. В одно мгновение город остался без власти. В Балидете тогда едва войны не случилось. Военные, жрецы, ремесленники, торговцы – все выдвигали своих людей, пытаясь успеть до того, как проснется Согдиана. Разумеется, победили те, кто при деньгах. Совет проголосовал за Рафику Аджухама, который занял место и нового главы Гильдии, и наместника города, чего раньше никогда не случалось. Не знаю, сколько Аджухам заплатил Канцлеру, но Согдиана вмешиваться не стала. Впервые наместником стал кучеяр, да еще и возглавивший купеческие ряды.
Арлинг знал историю о приходе к власти Аджухамов, однако не мог понять, зачем учитель рассказывал ему ее сейчас, и какое отношение она имела к предстоящей прогулке, которая была очень некстати. Он специально встал пораньше, чтобы потренироваться на Огненном Круге до того, как солнце превратит его в раскаленную площадку, соответствующую своему названию. Но, похоже, его замыслам не было суждено сбыться.
– Вероятно, Аджухамы допустили где-то ошибку, – неторопливо продолжил иман, словно не замечая, как переминался с ноги на ногу его ученик, – потому что спустя полгода Канцлер решил провести расследование, выразив сомнение в «случайности» трагедии. И прислал в Балидет специальную комиссию, которая проведет у нас несколько месяцев и вынесет вердикт об истинной гибели Агабеков. А заодно решит судьбу Аджухамов. Их либо утвердят окончательно, либо тихо снимут, и больше мы о них ничего не услышим. Комиссия работает в городе уже несколько дней. Опрашивает всех, кто выжил после падения башни, в том числе, свидетелей и родственников погибших. А сегодня она придет к нам. Дюжина драганов, приближенных к кабинету твоего отца. Как ты думаешь, могут среди них быть те, кто знал тебя лично?
Вопрос ответа не требовал. Одного упоминания драганов оказалось достаточно, чтобы Арлингу захотелось убежать из крепости города и провести весь день в пустыне. Или неделю. Или месяц. Пусть солнце, пусть жара, пусть жажда. Что угодно, только не встреча с прошлым.
– Может, мне лучше уехать на шелковичные фермы с Сахаром? – с надеждой спросил он, стараясь спрятать в голосе страх, но иман знал его слишком хорошо.
– Балидет – пограничный город, – сурово произнес учитель. – Драганы будут появляться в нем до тех пор, пока он украшает корону империи. От всех них в пустыне не скрыться. К тому же, на улицах Балидета затеряться легче, чем на открытом месте.
– А зачем они приезжают к нам в школу? – спросил Регарди, еще надеясь уговорить имана спрятать его дома. Ему совсем не хотелось бродить по городу, зная, что в нем полно людей отца. Он не будет против посидеть денек в прохладном погребе или на дне старого колодца.
– Канцлер давно хотел проверить военные школы Балидета, – фыркнул иман. – Боится, что мы готовим армию собственных «Жестоких». А гибель Агабеков – удобный повод, чтобы сунуть нос в наши дела. В отличие от «карпов» мы не военная школа, но включены в список благодаря Шамир-Яффу, который разболтал, что телохранителей готовит не только он.
Итак, прогулка с Атреей оказалась решенным вопросом, но неясности оставались. Почему иман выбрал ему в спутники свою сестру? Ведь он сам хотел, чтобы Регарди общался с ней меньше.
– Я сама его попросила об этом, ведь мы с тобой давно не общались, – ответила на его вопрос Атрея, когда они вышли в город. Кучеярка удобно расположилась в паланкине, который несли слуги, а Регарди шел рядом, придерживаясь за резную ручку носилок.
«Давно» – это два дня назад, но Арлинг промолчал. С кучеяркой было интересно, хотя нередко случалось, что после их разговоров ему становилось не по себе.
Прогулки в город уже не вызывали у него такого волнения, как раньше. Даже наоборот – ему нравилось слушать его многоликий говор, отгадывать незнакомые запахи и открывать новые места, в которых еще не бывал. По совету имана, он тщательно запоминал поверхность улиц, различая их по камням мостовых, ширине, плотности и другим признакам, которые не имели значения для зрячего, но служили путеводной звездой для слепого, не позволяя заблудится в городских лабиринтах.
После случая с керхарегом Регарди даже стал знаменит, хотя и нажил неприязнь «карпов», которые цепляли его повсюду. Легенда о сыне шибанского купца прижилась хорошо, и на него больше не смотрели, как на диковинного чужеземца. Теперь Арлинг был учеником имана из Школы Белого Петуха. Он стал своим.
В Балидете царила удивительная для выходного дня тишина, словно все горожане заперлись по домам, готовясь встречать комиссию из Согдарии. Редкие прохожие проскальзывали мимо, бросая на него напряженные взгляды, которые сразу же исчезали при виде ученической одежды цветов Школы Белого Петуха.
Несмотря на кажущееся спокойствие улиц, Арлингу хотелось исчезнуть с них как можно скорее. Пока им не встретился ни один драган, но ему казалось, что бывшие соотечественники могли появиться из-за каждого угла. Поэтому, когда Атрея предложила зайти в чайную, он принял эту идею с восторгом.
Сестра имана, как всегда, читала его мысли.
– Все еще думаешь, не лучше ли было спрятаться в школе? – спросила она его, когда они зашли в уютный дом на углу апельсиновой рощи.
Регарди медленно кивнул, слушая, как скользят по мягкому ковру шелковые туфли хозяйки, которая, обрадовавшись ранним посетителям, суетливо подгоняла слуг.
– Лучше быть на виду у врага, чем прятаться за спиной у друзей, – усмехнулась Атрея, ополаскивая пальцы в сосуде с розовой водой и лепестками жасмина. Их ароматы неспешно вливались в запахи чая и благовонных курильниц, окутывая гостей облаком спокойствия и задумчивости. Теперь Арлинг понимал, почему кучеяры предпочитали вести деловые разговоры именно в таких местах. Они создавали нужную атмосферу. Никакой спешки, которая могла бы привести к ошибкам, никаких лишних слов, потому что церемония чаепития по-кучеярски – процесс долгий и неторопливый, никаких агрессивных эмоций, потому что кучеярский чай успокаивал даже самого воинственного посетителя. Уже через пару минут чудесное действие чайных ароматов распространилось и на Арлинга. Напряжение ушло, уступив место умиротворению и спокойствию.
– Иман сказал, что комиссия проверяет школу из-за того, что вы готовите телохранителей, – произнес Регарди, чувствуя, какими неповоротливыми стали мысли.
– Не совсем так, – уклончиво ответила кучеярка, отсылая жестом служанку, которая принесла горячие угли. Арлинг удивился, но промолчал. Наверное, Атрее хотелось приготовить чай самой. А может, она опасалась лишних ушей.
– Иман дружит с Рафикой Аджухамом не один год, – призналась она. – Вероятно, канцлеру об этом известно, поэтому нашу школу и проверяют в числе первых. А что до телохранителей… Некоторые ребята действительно отправляются на службу, но мы не обучаем простых стражников. Самые преданные люди императоров, наместников, королей и князей по всему миру – это наши бывшие ученики. Они способны на любую работу, и это их главное отличие от выпускников других школ. Мой брат против того, чтобы боевое искусство становилось смыслом жизни. Быть воином – да, но при этом оставаться человеком, который умеет жить в мире с самим собой.
