Некоторые бабочки из рода толстоголовок и пестрянок часто машут крыльями, а другие – из семейств нимфалид и парусников, как, например, голубой Икар, парят под самой люстрой. А рядом с Икаром уже кружатся лунная бабочка из Бангладеша с острыми полумесяцами на бледно-зеленых крыльях и дневная бабочка из Пакистана, на крыльях которой заметны узоры, напоминающие арабскую вязь. Поэтому-то бабочку и назвали «библис», что означает «книга». «Книга судьбы».
«Что-то будет, что-то будет», – думаю я. Тем более что когда бабочки вспорхнули под потолок, на небесно-голубых глазах Али вдруг выступили слезы. Почему-то, увидев моих бабочек, племянница сильно расстроилась.
Она, рыдая, ушла на кухню. Я последовал за ней, чтобы разобраться, в чем причина ее слез, чем я так не угодил Алле.
5
– Ну что случилось, милая? – приобнял я ее за плечи.
– Я его встретила вчера, – ответила Аля.
– Кого?
– Его, свою первую любовь. Помнишь, я тебе говорила про Али? Там, в гостинице, он приехал на семинар и был с одной из этих порочных женщин.
– Ну, ну что такое? Подумаешь, с одной из этих женщин! Это ничего еще не значит, – пытался я хоть как-то успокоить Аллу, мол, не он первый, не он последний.
– Что ты мне посоветуешь? – спросила Аля, вытирая слезы. – Что мне теперь делать?
– Тебе не надо больше ходить в гостиницу, – сказал я, что мог, в голове не укладывалось, что моя милая девочка должна из-за кого-то страдать. – Пока он не уедет. Ты ведь теперь замужняя женщина. Так будет легче и тебе, и ему.
– Но я не могу, – возразила Аля, – я должна помочь мужу завтра. Он меня очень просил быть на этом мероприятии. Такой напряженный день, столько гостей! Многие президенты будут с женами. Кто их будет встречать на правах хозяйки?
– У меня плохие предчувствия, Аля. Скажись больной, притворись, что заразилась гриппом. Поверь, для твоего мужа тоже будет лучше, если ты лишний раз не столкнешься с Али.
– Нет, не могу, – покачала головой Аля. – Это исключено.
Она рыдала навзрыд здесь, на кухне, среди гор грязной посуды. Ее слезы, как капли «Фэйри», смывали румяна цвета розово-лепесткового варенья с нежных, словно фарфор, щек.
Теперь я понимал, в чем дело, и сочувствовал Алле. В этот семейный праздник на нее нахлынули воспоминания о родине и маме, навеянные приездом Али.
6
Выйдя замуж не по любви, Алла тут же зачала ребенка. Чтобы хоть как-то скрасить свое одиночество вне семьи и друзей, в далекой холодной стране. А может, это Мунир сразу настоял на детях, стараясь удержать и занять молодую красивую жену.
Когда ребенку было полтора года, Мунир повез показать свою дочь к матери в родной аул на Кавказ. Там малютку и нянчившегося с ней отца Мурада Мансура взяли в заложники боевики. Требовали огромный выкуп. Мунир спешно собирал деньги, чтобы отдать, а Алле казалось, что деньги собираются слишком медленно. Когда же сумма была собрана и передана, по телевизору показали штурм дома, в котором укрывались боевики, похитившие маленькую Фирдаус.
Выкуп стал бессмысленным, и они обратились в ФСБ.
– Я плохая мать! – рыдала Алла на моем плече, не останавливаясь. – Это я во всем виновата! Это я виновата, что пропал наш ребенок!
– Нет, ты хорошая, ты добрая, – успокаивал я ее. – Не бери на себя ложную вину. Смотри, сколько ты добра делаешь людям, вон и бездомным помогаешь.
Когда Аля только приехала в Петербург, она ужаснулась количеству местных бомжей и открыла для них приют.
– Нет, это все неправда. И ребенка похитили, потому что я не любила своего мужа, как должна была. Это все мне в наказание. И приют я открыла из эгоистических соображений, потому что мне надо было кого-то любить и о ком-то заботиться. А потом, даже богадельню меня попросили использовать в нехороших целях.
– Что значит «попросили»? – не понял я. – Кто попросил, в каких еще нехороших целях?
– Потом. Потом как-нибудь я тебе расскажу. А сейчас не могу. Извини. Скажу только, что, когда похитили моего ребенка, я решила отомстить. Я не успокоюсь, пока либо не найду живым своего ребенка, либо не уничтожу этих извергов всех до одного. До последнего! – Искры гнева исказили лицо Аллы и мгновенно высушили слезы на щеках.
7
Я недоумевал, с беспокойством заглядывая ей в глаза: «О какой мести она говорит?» Где-то я читал, что впавших в глубокую депрессию и потерявших веру в справедливость легче всего завербовать и зазомбировать. Кто лучше подойдет на роль смертницы, чем женщина, потерявшая ребенка или любимого? Кто бесстрашнее бросится на врага за свое дитя, чем загнанная в угол мать? Впрочем, женщине вообще свойственно жертвовать собой – срабатывает комплекс спасительницы.
А еще спецслужбы рекомендуют первыми уничтожать террористок-смертниц, потому что они более опасны, отчаянны и непредсказуемы. Они, как девушки, на которых напали насильники, скорее пожертвуют своей жизнью, чем уступят. «Так, может, надавать Алле пощечин, – думаю я, – и прекратить ее истерику?» Но не решаюсь ударить юную мать.
– Почему у меня был только один ребенок, и его теперь нет? – продолжила Алла. – Разве это справедливо? Почему бедняки рожают и рожают, не заботясь о будущем своих детей, а я потеряла единственную дочь, которую любила, холила и лелеяла? Разве это справедливо?
«Если у богатого господина много овец, а у простолюдина всего одна единственная…», – вспомнил я библейскую историю о Давиде. Все оставшееся время в гостях у Мунира и Аллы я только и думал о ее словах. Что на нее нашло? Почему она решилась отдельно от мужа заняться поисками ребенка и даже, как она сама выразилась, мстить. Может, дело в том, что, по ее мнению, ее муж не исполняет функции мужчины. Может, она считает, что он, защищая семью, приложил недостаточно усилий. И в итоге она разочаровалась в нем и теперь уже никогда не сможет полюбить.
А может, угодив в эмансипированное по сравнению с родной страной общество, Аля не захотела довольствоваться ролью тихой хозяйки у плиты. Когда у нее был ребенок, она с этим мирилась. А теперь она решила доказать, что не хуже мужиков в обществе, где мужчины перестали быть мужчинами.
8
После праздничного обеда, когда гости разошлись, я вытаскиваю слегка успокоившуюся Алю и Мурада на улицу. Сейчас ее нельзя оставлять одну. Приступ черной меланхолии в любой момент может повториться. Мы берем такси и едем на другую сторону Невы.
За долгие годы жизни в этом городе-музее у меня выработалось нечто вроде ритуала. Каждую пятницу, субботу или воскресенье я обязательно посещаю музеи, чтобы, как это ни пафосно звучит, прикоснуться к сокровищам духа человеческого и не быть отторгнутым от вершин мировой культуры. Живя в городе-музее, я хожу на экскурсии регулярно, как на работу. Обычно это Эрмитаж или Русский музей. Сегодня я решил сходить в Эрмитаж вместе с Алей и Мурадом, а потом сводить их в театр. Когда-то, по приезде в Питер, Алю поразила классическая опера. Особенно Пуччини. В «Мариинке» сегодня как раз давали «Мадам Баттерфляй». Билеты я купил заранее – это был мой второй подарок.
