К счастью, подготовка к ужину началась за день до того. С соусом бешамель мне пришлось особенно нелегко. Первую неудавшуюся жидкую попытку, больше похожую на слюни, я спустила в унитаз. А все началось с моей руки. В преддверии катастрофы она начала так сильно дрожать, что все содержимое пакетика с молоком пролилось в миску, наполненную массой из муки и масла, таким образом оправдав предчувствие беды. Все мои надежды утекли в трубу вместе с белым соусом. Но я постаралась приободриться. Происшествие меня не обескуражило (ну ладно, признаю, немного все-таки обескуражило), и я начала все с самого начала. Я поздравила себя с тем, что еще в супермаркете предусмотрительно приобрела двойную порцию всех продуктов, так, на всякий случай. Теперь я находилась на самой решающей стадии разделения желтков и белков и даже задержала дыхание, поскольку такая задача требовала просто сверхчеловеческой концентрации усилий. Слишком сложное и каверзное дело. Я уже почти приготовилась с облегчением вздохнуть после исполнения сложной задачи… как вдруг зазвонил телефон и вывел меня из состояния глубокой медитации. Слишком поздно: несчастье уже произошло. Прозрачное вещество весело плавало в миске. И какую пользу теперь можно извлечь из своей предусмотрительности в супермаркете? Телефон звонил не умолкая, однако мне было не до него — я вся отдалась отчаянию.
Я сейчас повешусь — в смысле повешу трубку. А лучше вообще не подойду к телефону. И вдруг на автоответчике зазвучал голос, который я даже не надеялась услышать. Мужчина из пампасов собственной персоной: Пабло! И его дурацкие усики!
Надо быстренько завершить разговор, прежде чем соседи догадаются вызвать пожарную команду.
— Какой сюрприз! — (Звонок по другой линии. Черт!) — Ты бы не мог подождать секундочку, Пабло? Мне звонят, — сказала я.
— Дорогая! — Голос из Лондона.
— Мамочка, слава Богу, что ты позвонила, но не могла бы ты потерпеть секундочку? Я уже разговариваю с одним человеком. — Я нажала на мигающую кнопку.
— Паблито, извини. Что произошло?
— Ты свободна для ангажемента? Ничего грандиозного, но дело стоящее!
— Когда? — воскликнула я. (У него что — амнезия? Неужели он забыл, сколько мне лет? Или же Пабло в отчаянии?)
— Сегодня вечером. (Ну да, он явно в отчаянии.)
— Хм-м-м… ладно. Где и во сколько? — (Ты явно не заслуживаешь такой девушки, как я.)
Огромное спасибо! В моем распоряжении лишь полчаса, чтобы переодеться и добраться до места!
— Прости, мамуля, все дело в соусе бешамель. — Вонючий черный дым уже устремлялся в гостиную. — Я тебе непременно перезвоню, — взвизгнула я, прежде чем бросить трубку, а затем ринулась к плите, чтобы спасти хотя бы баклажаны — лук уже погиб безвозвратно. Да, все продукты умерли и вознеслись на небеса в ярком погребальном костре. Я кинулась в ванную и начала перебирать содержимое полок, уронив половину флаконов на пол, разбив несколько маленьких бутылочек, о существовании которых раньше даже не подозревала, и, в конце концов, обнаружив красный лак для ногтей, который и искала. Затем побежала обратно в кухню, чтобы помешать мясные колобки в томатном соусе, между помешиваниями нанося на ногти лак. Чулки в сеточку! Потом рванула в спальню. Мне пришлось перерыть все вещи, поскольку, как я уже говорила, иногда даже на чулках в сеточку образуются дыры. На мой взгляд, они рвутся даже чересчур часто. Особенно когда вашу ногу поглаживают под столом или когда вам приходится изображать из себя бампер автомобиля. А ведь это всего лишь две игры, в результате которых неминуемо на чулках образуются дырки.
Я посмотрела на часы. Через пять минут нужно выходить. Как раз есть немного времени, чтобы позвонить маме. Я набрала ее номер, прижав трубку к плечу правой щекой, в то же самое время натягивая чулки и пристегивая их к поясу:
— Мамочка, бешамель у меня не получился. Сначала он оказался жидким. Теперь в нем пузырьки. Как я могу это исправить?
Как оказалось, исправить положение невозможно. Как только в массу попадает воздух, можно считать, игра закончена. Завтра придется начинать все заново. Я поздравила себя с тем, что приняла это мудрое решение — начать готовиться на день раньше. Да чтобы мне что-то не удавалось? Теперь я уже слишком сильно торопилась, и у меня совсем не было времени оплакивать потерю. Пора принять решение, что надеть вечером. «Зеленую тоску может прогнать только красный цвет», — подумала я. Красная юбка (в белый горошек), красная помада, двуцветные черно-красные туфельки на высоких каблуках и черный топ с весьма глубоким вырезом, открывающий плечи. Я уже полностью оправилась от депрессии, вызванной моим кулинарным крахом. «Быть чародейкой в спальне дело не хитрое, — подумала я, — но стать чародейкой на кухне — вот это настоящее достижение».
— Где случился пожар? — первым делом спросил у меня Пабло, когда я приехала.
— О чем ты? — удивилась я.
— Такой запах, будто что-то сгорело!
Этим чем-то были мои волосы.
— Ах это!.. Да ничего, просто мусака…
— Что еще за мусака? — недоуменно переспросил он.
— Расскажу как-нибудь в другой раз… Так что меня ждет?
Меня ждало полное разочарование. Начать с того, что народу на мероприятии присутствовало не более десятка человек. Мне тут же захотелось убить Пабло: и ради этого он отвлек меня в самый разгар кулинарного вдохновения?! (А ведь я как раз уже начала получать удовольствие от процесса.) Он потчевал нас народными танцами в собственном исполнении. Я сидела, одновременно и восхищаясь его мастерством, и безумно желая пристрелить его.
Должно быть, он все-таки чем-то руководствовался, когда приглашал меня сюда. И потому я решила сидеть тихо, пока не выясню, в чем тут дело, зачем я ему понадобилась.
А дело оказалось в том, что Пабло посетило настроение покрасоваться перед зрителями! Хотела бы я сказать то же самое о себе! Паркет в тот вечер стал настоящим испытанием для танцоров — пол превратился в скользкий каток, только вместо коньков на мне были туфельки на каблуках. К тому же я танцевала в паре с человеком, который не обращал абсолютно никакого внимания на мое затруднительное положение. Пабло де лас Пампас (он уже перевоплотился в свой сценический образ) желал весь вечер вертеться как юла, а у меня не оставалось выбора, кроме как крутиться вместе с ним. Его ничуть не смущало выражение ужаса на моем лице. Он выполнял около двадцати вращений в секунду, а я описывала вокруг него круги. Не нужно иметь диплом по тригонометрии, чтобы понять: все это означает, что мне нужно было двигаться быстрее его, чтобы не отставать. Требуется громадная концентрация, можно даже сказать, использование всех ресурсов по максимуму, чтобы удержаться на взбесившейся карусели. После того как все закончилось, а я даже ни разу не упала лицом на пол, я одарила публику такой улыбкой, которая должна была оставить их в убеждении: все это было «супернеобыкновенно просто».
Пабло, казалось, в общем и целом доволен моим выступлением. Судя по всему, мне удалось пройти некий тест, если, конечно, тест существовал на самом деле, а не только в моем воображении. Однако теперь предстояло заняться более срочными делами. Едва представилась такая возможность, я сбежала к своим баклажанам.
