Драмм поцеловал ее со всем жаром прошедшей ночи. Потом поцеловал снова, с нежностью друга. Затем отступил. Он подошел к перевернутому ящику, который так и не стал ее кроватью, и наклонился, поднимая жилет, свернутый, чтобы служить ей подушкой. Из внутреннего кармашка осторожно достал часы и положил поверх аккуратной горки своей одежды, на которой они спали ночью. Эта заботливость, этот маленький прощальный жест по отношению к дорогой ему вещице напугали Александру больше всего. Драмм неправильно истолковал страх на ее лице.
— Я не хочу, чтобы что-то тянуло меня вниз, — пояснил он. — И не снимаю брюки только для того, чтобы не испугать кого-нибудь, кто захочет покататься на лодке в такое славное утро, а тут вдруг, пуская пузыри, вынырну я в костюме Адама и начну спрашивать, где нахожусь. — Он опустился на колени, поднял сломанный стилет и отдал ей. — На всякий случай, — сказал он. — Я нырну и посмотрю. Если ничего не увижу, то постараюсь нащупать дверь. Не волнуйся, если я не вынырну, это не обязательно будет означать, что я утонул. Это может означать, что я выбрался, и плыву по Темзе, и вернусь за тобой.
Она не шелохнулась.
— А если нет?
— Ой, Алли, давай не думать об этом.
— Я должна, — возразила она, сдерживая слезы.
— Тогда знай, что я погиб, пытаясь освободить тебя. А это самый лучший путь, по которому может уйти мужчина, пытаясь помочь другу.
Александра застыла. Драмм пристально посмотрел на нее, снова поцеловал, отвернулся и погрузился в воду. Она смотрела, как он подплыл к большой входной двери. Затем увидела, как он наклонил голову и исчез под водой. Его узкие ступни появились там, где была голова, потом и над ними сомкнулась вода. Она ждала, боясь дышать. Он вынырнул, отфыркиваясь, помахал ей и снова нырнул. Она стояла, ожидая.
Так он погружался и снова появлялся несколько раз. Вскоре с того места, где она стояла, можно было услышать его неровное шумное дыхание. Александра, казалось, совсем перестала дышать, каждый раз ожидая его возвращения. Она только стояла и смотрела.
Потом он нырнул, она стала ждать. А он не появился. Александра ожидала очень долго. Смотрела на темную воду, надеясь увидеть самую слабую рябь. Она считала до шестидесяти, потом еще и еще раз. На пятый раз она опустилась на колени. На десятый уронила голову на руки. Время еле ползло.
Драмм не появлялся. И она не слышала ни звука с той стороны, ни лязганья засова, ни стука в дверь, и никакая тень не перекрывала ни один из тончайших лучиков света, пробивавшихся сквозь щели.
Ужас переполнял ее так, что она не могла даже плакать. Александра вспомнила его слова о том, что лучший способ для мужчины принять смерть — гибель при попытке помочь другу. Эти простые слова сломили ее окончательно. Она упала на колени, уткнулась головой в руки и горько расплакалась. Потому что он, наверное, умер. Потому что мысль об этом убивала и ее тоже. И потому что, кем бы она для него ни была, он сказал, что мужчина должен быть готов погибнуть за друга. Даже в последний раз, он не сказал «за любовь». Так и не сказал.
Глава 25
Александре казалось, что она уже несколько часов бессильно сидит в темноте. Она не могла заставить себя посмотреть на часы Драмма, это означало бы, что сам он больше никогда на них не посмотрит. Когда она наконец подняла голову, то увидела, что солнечный свет переместился и пробивался теперь сквозь другие трещинки и щели в двери. Она знала, что должна встать и попытаться выбраться из своей тюрьмы, но у нее не было никакого желания делать это. Если ей удастся освободиться, придется жить с сознанием, что Драмм погиб зря.
Она старалась не думать о том, каково ему было умирать. Темнота, грязная вода… в Темзе водятся угри. Она постаралась не думать и о них тоже. Вместо этого она представила себе лицо Драмма, как оно выглядело, когда он смеялся и когда был серьезным, и каким было его лицо, искаженное страстью. Он испытывал это к ней. Сейчас ей было слишком больно, чтобы плакать. Было даже трудно дышать. Стояла всепоглощающая тишина. Она оставалась единственной женщиной в мире, после того как мужчина, с которым она хотела разделить жизнь, ушел навсегда.
Вдруг Александра услышала какой-то новый, скребущий звук. Она замерла, глядя вверх. Кто-то ходил за дверью! Она вскочила на ноги и подбежала к двери, потом остановилась, сжимая рукоятку сломанного стилета, и стала молиться. Это мог быть Фитч. Драмм говорил, что он мертв, но Драмм говорил также, что вернется. Это мог быть Даббин или его друг, невезучий второй гребец. Это мог оказаться кто угодно. Она ждала, сжимая стилет, словно талисман, гадая, кто за дверью, и боясь надеяться, что это может быть Драмм.
Засов отодвинули. Дверь распахнулась настежь.
— Что ты стоишь тут в темноте? — спросил Драмм. Речная вода стекала по его голой груди, скатываясь к промокшим насквозь брюкам, с которых тоже лилась вода. Волосы у него прилипли к голове, а лицо было бледным, как у утопленника. Он улыбнулся ей.
— Ты ужасно выглядишь, — сказал он.
Она кинулась в его распростертые объятия. Прошло много времени, пока она смогла заговорить. Она была уже такой же мокрой, как и он, но наслаждалась теплом, исходившим от его тела и постепенно унявшим их обоюдную дрожь. Драмм гладил ее по голове и прижимал к себе. И мог сказать только:
— Ну-ну, не надо так плакать, а то тебе станет плохо. Я же здесь, верно?
— Где ты был так долго? — едва выговорила она.
— Мне пришлось искать проход под дверью. Я его нашел, но когда выныривал, обнаружил, что застрял между двумя сваями. Мне удалось высунуть только нос, чтобы набрать воздуха. — Он хмыкнул. — Впервые я понял, что мой нос мне полезен. Не думаю, что смог бы дышать, если бы был курносым. Так что пришлось мне снова нырять и снова искать способ, как освободиться. Но я здесь, пожалуйста, перестань плакать. Я и так весь отсырел.
Это заставило ее улыбнуться. Она глубоко вздохнула.
— И я раздобыл лодку, — сказал он. — Избавившись от прежнего хозяина. Ему бы она все равно уже не понадобилась, единственная река, которую ему теперь придется пересечь, — это Стикс, река мертвых. — Драмм почувствовал, как Александра вздрогнула. — Да, несчастный мистер Хэйк. Но у нас есть лодка, там имеются весла, и думаю, мы можем отправляться домой. Хорошо?
— Пожалуйста, — ответила она.
Джилли им безумно обрадовалась. Она не отпустила Драмма домой, чтобы сменить промокшую одежду, а отправила его в комнату Деймона и приказала камердинеру подыскать для гостя что-нибудь подходящее. Александра была препровождена в свою комнату вместе с горничной, а Джилли послала слугу прочесывать город в надежде разыскать Деймона, Эрика, Рейфа и всех остальных, кто занимался их поисками, чтобы сообщить им, что потерявшаяся парочка найдена.
Они собрались все вместе вечером, когда Драмм и Александра были вымыты, высушены, одеты, обихожены и накормлены целой армией слуг. Только тогда, в окружении друзей и при закрытых дверях Драмм рассказал им всю историю целиком. Вернее, почти целиком, с облегчением отметила Александра.
