Журналисты втянули головы в плечи, зная, что не могут позволить себе быть выведенными из зала, где расследуется столь сенсационное дело.
— Конечно, вы, джентльмены, возразите мне: дескать, дешевые издания не имеют к вам никакого отношения. Однако они черпают материал для своих возмутительных статей именно из ваших газет. В данном случае даже те заголовки, которые вы поместили в сегодняшних выпусках, служат доказательством нарушения права на личную жизнь. Я буду вынужден оштрафовать ту газету, которая еще раз позволит себе воспроизвести показания свидетелей.
Инспектор Риверс ждал развязки.
— Учитывая сложившиеся обстоятельства, — продолжил коронер, — я вызываю других свидетелей, так как их показания могут дополнить показания мисс Престон.
Инспектор Риверс с облегчением вздохнул.
— Первой я вызываю мисс Амариллис Спунс.
По мнению инспектора Риверса, мисс Спунс выглядела прекрасно. Она производила благоприятное впечатление: опрятная, респектабельная, серьезная. Несмотря на свой возраст, она была похожа на королеву Викторию (или, может, на королеву-мать), и это сходство не прошло незамеченным ни для публики, ни для присяжных.
Мисс Спунс отвечала в доброжелательном тоне, не отвлекаясь на мелочи. Да, она жила в одном доме с мисс Престон, они были знакомы много лет, и ей было известно имя лорда Моргана Эллиса, которого она не видела довольно долго, вплоть до ночи, когда имели место столь трагические события.
— Правильно ли я вас понял, мисс Спунс, — спросил мистер Танкс, — что вы с мисс Престон деловые партнеры?
— Да, это так.
По залу прокатился гул неодобрения: женщины в бизнесе воспринимались как экипажи, которые везут лошадей. Каковы бы ни были настроения и убеждения собравшихся в зале, они не могли допустить и мысли о том, что женщины способны быть настолько независимыми и зайти так далеко.
— Сколько времени лорд Эллис оставался в доме?
— Менее получаса, Ваша честь. Я лично проводила его из дому.
Мистеру Танксу нравилось, когда к нему обращались «Ваша честь», хотя это и было неправильно.
— Как бы вы определили настроение лорда Эллиса?
Она улыбнулась мистеру Танксу.
— Ваша честь, его настроение совершенно не заботило меня. Но, выходя, он вежливо поклонился, и я закрыла за ним дверь.
— А затем мисс Престон покинула дом, одна?
— Да.
— Вы волновались?
Как можно было объяснить собравшимся, что женщины могут хорошо знать улицы Лондона и не бояться гулять по ним, вооружившись большими камнями и утюжками, спрятанными в карманах накидок? Рилли Спунс в своей элегантной шляпке производила впечатление настоящей леди, и ее образ никак не вязался с одиноко гуляющей по вечерним улочкам женщиной, однако она должна была ответить.
— Мы хорошо знаем эти улицы, Ваша честь. Мы прожили здесь всю жизнь. Эта часть Лондона для нас как открытая книга.
И снова в зале возмущенно зашумели: настоящие леди не ходят по темным улицам. Иначе и быть не могло.
— Вы тоже в свое время посещали заведение миссис Фортуны?
Инспектор Риверс уставился в пол. Мисс Спунс не могла не ответить, ведь информацию такого рода было легко проверить.
— Когда мы работали актрисами, то часто приходили в заведение миссис Фортуны, потому что там можно было узнать новости о работе.
— Но мисс Престон больше не актриса. И ей не нужны новости о работе такого рода.
— Вы знаете, — проговорила мисс Спунс, снова улыбнувшись мистеру Танксу, — иногда весело вспомнить старые времена.
Мистер Танкс остановился, смущенный, ему требовалось время, чтобы переварить слово «весело». Очень странное слово.
— Вы видели мисс Престон, когда она вернулась домой?
— Да.
— Она показалась вам потрясенной или взволнованной?
— Нет. Мы обсудили старых знакомых, которых она встретила у миссис Фортуны в тот вечер. Она рассказала мне новости.
— И больше вы никогда не встречали лорда Моргана Эллиса?
— Никогда.
Она уже повернулась, чтобы уйти, но у мистера Танкса был припасен для нее еще один вопрос.
— Мисс Спунс, вам известно, зачем лорд Эллис приходил к мисс Престон?
На мгновение в комнате установилась звенящая тишина. Рилли выдержала паузу, после чего посмотрела на мистера Танкса.
— Я не имею ни малейшего представления, Ваша честь. Дверь в комнату, где они вели разговор, была закрыта.
Мистер Танкс вздохнул.
— Благодарю вас, мисс Спунс.
Когда было объявлено имя следующей свидетельницы, в зале послышался возбужденный гул, и не только потому, что выступавшая доводилась сестрой сэру Фрэнсису Виллоуби — она была еще одной представительницей высшего общества. Инспектор Риверс заметил, что мисс Престон была удивлена, увидев свидетельницу.
Герцогиня Арден, леди Алисия Тавернер — высокая худощавая женщина с горделивой осанкой, без колебаний приняла присягу (хотя благодаря браку с герцогом Арденом она принадлежала к таким же высоким кругам, как и герцог Ланнефид). Герцогиня отвечала на вопросы очень четко.
— Вы знали покойного, ваша светлость?
— Да, — произнесла она, не вдаваясь в подробности и не глядя на герцога и леди Розамунд.
— Как вам известно, ваша светлость, он был знатным и добропорядочным господином.
— Именно так.
Несмотря на краткий ответ, в ее тоне прозвучали нотки неодобрения.
Мистер Танкс нервно откашлялся. О чем пойдет речь?
— Вы хотите сообщить что-то, касающееся обстоятельств его смерти?
— Нет, но я хотела бы сообщить об одном деле.
— О каком деле?
— То, что я прочла в утренних газетах, дает мне основания полагать, что в вечер убийства он посетил даму, которая практикует гипноз, и эти два события связали вместе.
Мистер Танкс мрачно взглянул на нее.
— Очень прискорбно, — сказал он, обращая свои слова к журналистам, — что у вас создалось такое впечатление. Совершенно не очевидно, судя по обстоятельствам дела, что смерть лорда Эллиса и гипноз каким-то образом связаны.
— Я очень рада это слышать. Хотя мой брат, — и она посмотрела в сторону сэра Фрэнсиса Виллоуби (по залу тотчас же прокатился дружный возглас удивления), — не разделяет моей радости. Я верю, что гипноз обладает целительной силой. — В зале снова началось движение, на этот раз возмущались врачи, которые надеялись услышать совсем другие слова. — Мне не известны обстоятельства смерти лорда Эллиса, но публика, читающая газеты, не должна ориентироваться на помещенный в них отчет, так как репутация мисс Престон просто безупречна. — Мистер Танкс почувствовал угрызения совести, услышав этот скрытый укор герцогини. — Если никто не выскажется в ее защиту, то это охотно сделаю я.
