– Как я выгляжу? – спросила Авиза. Паж усмехнулся:
– Как обычно. Ничего особенного не заметно.
– Отлично! – Авиза потрепала Болдуина по плечу. – После того как мы уйдем к мессе, отправляйся в конюшни. Там встретимся. Жди меня час. Если я не появлюсь, возвращайся сюда.
Авиза открыла дверь и сделала сестрам знак следовать за ней. Когда ей навстречу выступил человек ее отца, ни она, ни другие две женщины не подали виду. Они прошли по лестнице, а Грисуолд следовал за ними зловещей тенью. Он открыл для них дверь в часовню, и они вошли.
Как Авиза и ожидала, часовня была полна народу. Священник и служка стояли возле алтаря, и по их словам Авиза поняла, что служба только что началась.
Понизив голос, Авиза сказала:
– Грисуолд, я перейду на сторону, где поменьше народу.
– Миледи...
Она не обратила на него внимания и проскользнула между другими молящимися, стоявшими плечом к плечу в задней части часовни. Мавиза и Эрмангардина следовали за ней. Оглянувшись, Авиза увидела Грисуолда, не спускавшего с нее глаз. Хорошо, что он не пытался пробиться сквозь толпу прихожан.
«Кирие элейсон, Кристи элейсон, Кирие элейсон», – выпевал священник.
Служка повторял эти слова, прежде чем перейти к молитве.
Авиза ослабила узел пояса, обвивавшего ее талию, и веревка медленно соскользнула вниз, к ногам. Она только радовалась тому, что вся паства стояла на коленях. Теперь Авиза могла незаметно привязать конец веревки к основанию крестильной купели и попытаться до окончания мессы спустить другой ее конец в окно.
Она сделала узел и потянула веревку, продвигая ее под купель. Затем пришлось ощупью искать окно – Авиза не осмеливалась поднять голову и посмотреть по сторонам. Этим она могла привлечь к себе внимание.
Наконец Авиза нащупала подоконник и забросила на него свободный конец веревки, после чего начала потихоньку сдвигать ее за окно.
Когда священник благословил прихожан, Авиза осторожно сделала шаг к окну и остановилась.
Священник призвал паству обменяться поцелуем во имя мира, и как только прихожане принялись целоваться и поздравлять друг друга, Авиза почувствовала, что наступил наилучший момент и можно бежать.
Поцеловав в щеку какую-то хорошенькую женщину и пожелав ей мира, Авиза добавила:
– Видишь вон того высокого человека у двери? Он здесь никого не знает, он чужак, и его следует приветить в это рождественское утро. Сделаешь это?
Женщина улыбнулась и принялась протискиваться сквозь толпу, чтобы подарить поцелуй Грисуолду. Авиза улыбнулась, когда услышала, как Мавиза говорит то же самое другой привлекательной девице. И та последовала за первой.
Как только прихожанки оказались возле Грисуолда и отвлекли его, Авиза прошептала:
– Когда я окажусь на земле, отпусти веревку и дай ей упасть из окна.
Эрмангардина кивнула и присела на корточки за купелью.
– Дайте нам час или два времени, прежде чем уедете, чтобы никто не связал ваш отъезд с нами.
Мавиза улыбнулась:
– Ступай! Ты зря тратишь время, объясняя нам то, что мы уже знаем.
Авиза поцеловала Мавизу в щеку.
– Отправляйся с Богом!
Она повернулась к Эрмангардине и улыбнулась ей, прежде чем ступить на основание купели, а оттуда прыгнуть на подоконник. Мгновение она сидела на нем, посылая поцелуи любви и мира окружающим. Они были заняты изъявлением добрых чувств друг другу, и она быстро сделала знак Мавизе. Белокурая Мавиза села на подоконник, как раз когда Авиза повернулась и перекинула ноги из окна.
Авиза улыбнулась сестре, которая сжала ее руку, желая удачи, и соскользнула вниз.
Веревка не доходила до земли футов пять. Авиза выпустила ее из рук и покатилась по заросшему травой берегу сухого рва. От удара у нее перехватило дух, но она поднялась на ноги, как только самодельная веревка упала на землю. Подобрав ее, Авиза побежала, опасаясь, что кто-нибудь выглянет из окна часовни.
Болдуин уже ждал ее возле конюшни. Его юное лицо просветлело, когда он увидел Авизу.
Авиза вывела лошадей, двух серых и вороного, и вышла из ворот на дорогу за стены замка. Паж последовал за ней. Остановились они, только когда добрались до небольшой рощицы.
– Тебе это удалось, миледи!
Болдуин смотрел на Авизу с восхищением.
– Трудно было ускользнуть от вашего соглядатая?
– Вовсе не трудно, но нам пора двигаться в путь, пока кому-нибудь не пришло в голову заглянуть в конюшню. Позволь мне помочь тебе взобраться на лошадь.
Болдуин не стал возражать, и она подумала с надеждой, что, возможно, он уже достаточно окреп для долгого путешествия.
Когда Болдуин оказался в седле на спине крепкого серого, Авиза потянула вороного за повод к большому валуну. Взобравшись на камень, Авиза вскочила на спину коня. Жеребец заметался под ней, но она успокоила его несколькими ласковыми словами.
Она надеялась, что конь отца будет достаточно быстрым и она прибудет в Кентербери до того, как Кристиан решится на свой безумный поступок и пожертвует жизнью ради того, чтобы доказать свою отвагу.
– Ты, Ловелл, такой же трус, как твой отец, или собираешься доказать, что ты другой? – спросил вооруженный рыцарь, сидевший за столом напротив Кристиана. Комната в грязном домишке за пределами городской стены Кентербери была слабо освещена. – Так ты с нами?
Кристиан оглядел большой стол. За ним сидели более дюжины человек. Большинство из них он узнал. Они принадлежали ко двору короля Генриха, который он держал по ту сторону Ла-Манша. По их заскорузлой от соли одежде он мог предположить, что они недавно проделали двенадцатичасовое путешествие по штормовому морю. Их кольчуги и оружие были разложены по углам. Похоже, что вождями этих людей были Уильям де Трэси, Ричард де Брет и Хью де Морвиль. Все они были того же возраста, что и отец Кристиана, и считались самыми верными рыцарями короля.
Гай встретил де Трэси на улице, когда солнце только всходило, и рыцарь настоял, чтобы он и Кристиан выпили, прежде чем отправляться к дому де Буаверта. Разве они прибыли в Кентербери не на призыв короля защитить Англию от архиепископа и его интриг? Де Трэси знал наверное, где собрались сторонники короля.
Кристиан согласился прийти в этот дом возле аббатства Святого Августина, но вместо великих героев, которых он рассчитывал увидеть, он обнаружил здесь тайный приют рыцарей, бражничавших без меры. С каждым глотком хмельного они становились все откровеннее и не скрывали, что король желает видеть архиепископа Бекета первым. Все они уставились на Кристиана, по-видимому, ожидая его ответа.
Гай вскочил на ноги, сжимая пивную кружку:
