Тем временем миссис Монтгомери пристально смотрела на Уорда. Тот стоял под ее грозным взглядом не сгибаясь, широко расставив ноги, словно балансировал на раскачивающейся палубе. Через некоторое время слабая улыбка осветила лицо старой леди.
– Значит, вот оно как? Ну что ж, ты меня очень обяжешь, Уорд, если любезно представишь меня моей невестке. И насколько я понимаю, у меня есть правнук? Если, конечно, слухи правдивы. Предупреждаю, сынок, вокруг этой истории столько сплетен, что уже невозможно понять, что в них правда, а что нет.
– Ро мне так и говорил, – ответил Уорд, взяв бабушку под руку и подводя ее к Морган. Морган, охваченная благоговейным ужасом перед старухой, которая с момента появления словно высосала все жизненные силы из этой комнаты, попыталась встать. Миссис Монтгомери замахала рукой.
– Нет, нет, сиди, чтобы я смогла тебя как следует рассмотреть, тем более ты столько болталась по этой стране, что наверняка готова упасть в обморок. Хотя, судя по твоему виду, ты не так уж часто лишаешься чувств, а?
– Вы ждете ответа, мадам, или просто утверждаете?
Карие глаза зажглись улыбкой.
– И запугать тебя нелегко. Из того, что мне довелось услышать, тебя нельзя назвать жеманницей. Я полагала, что умом ты тоже не блещешь, однако пока этого не замечаю.
На душе стало чуть веселее.
– Вы можете понять это по одному взгляду?
Улыбка в глазах становилась все ярче.
– Говорят, что я проницательный наблюдатель. А ты, моя дорогая, определенно неглупа, несмотря на твое поведение. Просто слишком юна и безрассудна. Что касается юности – это поправит время, ну, а Уорд, надеюсь, сумеет укротить безрассудность. Я бы тебя для него не выбрала, но должна признать, что не так уж сильно недовольна. А это твоя мать? Ты на нее похожа. О, а это мой правнук!
– Его зовут Лиланд.
– Лиланд Реджинальд Монтгомери, как утверждает Роб, – поправила бабушка.
– Роб! – рассмеялся Уорд. – Так вот откуда у вас все эти сведения! Вы пытали его, мадам, или просто запугали?
– Леди Уэстборо, – уже мягче произнесла миссис Монтгомери, – я рада познакомиться с вами и должна принести свои извинения за то, как мой внук обращался с вашей дочерью. Заверяю вас, он редко ведет себя так опрометчиво. В общем и целом он хороший человек.
– Что ж, благодарю, бабушка! – отозвался Уорд. В его глазах плясали смешинки.
– Не задирай нос!
Леди Уэстборо улыбнулась:
– Мне он показался вполне рассудительным. Боюсь, что в своих неприятностях моя дочь целиком и полностью виновата сама. Она всегда была неуправляемым ребенком.
– Как и мой сын. Подвинься-ка, девушка. Я хочу поболтать с твоей матерью. Фрэнсис, может быть, ты пересядешь к этому мошеннику, который заявляет, что он – твой муж?
– Хорошо, – ответила Фрэн, грациозно вставая с места. Миссис Монтгомери перевела взгляд с Морган на Уорда.
– Что ж, в конце концов, эта девушка может нам и подойти, – заявила она, усаживаясь между Морган и ее матерью.
Уорд усмехнулся.
– Ну, «девушка» гораздо лучше, чем «девчонка», – негромко сказал он Морган.
– Не смей шептаться у меня за спиной, Уорд! – рявкнула бабушка Монтгомери, – Это неприлично!
– Я не шептался.
– Возражать еще неприличнее.
– Есть, мадам. Я уже исправился.
– И не смей говорить «есть»! Это гостиная, а не палуба корабля! А, вот и поднос с чаем. Принеси мне чашку, Уорд, и что-нибудь подкрепиться.
Эми, раскрасневшись, поглядывала на бабушку Монтгомери, словно надеялась, что та, как ночной кошмар при свете дня, вот-вот куда-нибудь исчезнет. Морган улыбнулась подруге и подмигнула. В ответ Эми заулыбалась, глубоко вздохнула, успокаиваясь, и села разливать чай. Очень скоро чай и закуска ослабили напряжение в комнате, послышались негромкие разговоры. Морган заметила, что Ро, болтая, держит жену за руку. В глазах Фрэн светилась любовь. Любовь, чистая и незамутненная. Ро ответил ей взглядом, полным обожания, и в горле Морган снова появился комок, который не смог бы растворить весь чай мира.
Уорд принес стул, сел рядом с Морган, и они молча ели, слушая, как миссис Монтгомери и мать Морган обсуждали падение нравов молодежи вообще и их потомства в частности. Наконец миссис Монтгомери завершила разговор словами:
– Что ж, я прослежу, чтобы мой внук отныне вел себя более пристойно. Это я вам обещаю. А теперь, Уорд, объясни нам, что ты намереваешься делать.
Уорд аккуратно вытер руки салфеткой и поставил чашку и тарелку на поднос.
– Хорошо. Прежде всего я решил заняться прессой. Когда мы уезжали, репортеры уже обступили полицейский участок.
Миссис Монтгомери резко вдохнула.
– Боже милостивый!
– Вот именно, – хладнокровно отозвался Уорд, наклонил голову и улыбнулся Морган: – Сожалею, дорогая, но мне кажется, будет лучше, если ты дашь им интервью.
Ее глаза расширились, сердце сильно, испуганно стукнуло.
– Интервью? Но ведь это ничему не поможет.
– Не поможет, – подтвердил Эдвард, тряхнув головой. – Это безумие, Уорд. Они переврут все, что она скажет.
– Они все равно напишут свою версию, будет она с ними разговаривать или нет, – рассудительно ответил Уорд. – Лучше, если они услышат правду.
– Но отдать мою дочь на растерзание газетчикам! Говорить с ними о таких вещах! – содрогнулась леди Уэстборо.
Ро покачал головой:
– Пусть сами сочиняют что хотят. Не нужно подбрасывать топливо в их костер.
– Дайте Монтгомери сказать, – вмешался Реджи. – До сих пор он отлично справлялся со всеми неприятностями. Ребенок узаконен, с моей сестры сняты все обвинения…
– И, – добавила миссис Монтгомери, – она стала значительно богаче. Продолжай.
Уорд снова повернулся к Морган, тепло посмотрел на нее и взял ее ледяную руку в свои.
– Запомни, дорогая, эти репортеры – те же самые люди, что называли тебя Грешной Вдовой. Они печатали все, что говорил Тернер, и тем самым губили твою честь и репутацию. Я полагаю, что, узнав о твоей невиновности, хотя бы часть из них почувствует свою вину. Тебе выпал шанс воспользоваться этим чувством вины и нарисовать для них куда более приятную картину.
Это звучало жутко – выставить себя перед толпой людей, жаждущих раскопать самое ужасное.
– Не знаю. Я… я не уверена, что у меня получится.
– Разумеется, получится, девушка, – рассердилась миссис Монтгомери. – Ты замужем уже четвертый раз. Неужели ты думаешь, что репортеры чем-то отличаются от твоих мужей?
