Когда подали ужин, Кэти позволила своему партнеру, с которым она только что танцевала, симпатичному молодому человеку двадцати пяти лет по имени Пол Харрисон, сопровождать ее к столу. Вообще-то женатым дамам полагалось сидеть за столом вместе со своими мужьями, но Кэти заметила, что Джон продолжает крутиться рядом с развязной блондинкой, и она не собиралась дожидаться, пока он соизволит к ней подойти. Кэти напропалую флиртовала с Полом, делая вид, что ее не волнует ничего на свете. Никто бы не смог догадаться, что у нее ноет сердце, а изысканная еда доставляет ей не больше удовольствия, чем опилки. Она опять нашла взглядом Джона, который не разлучался с блондинкой, смотревшей на него, только что не облизываясь, отчего Кэти едва не стошнило. Она залпом опустошила очередной бокал шампанского и, одарив улыбкой совершенно ошалевшего Пола, сладким голосом попросила его отвести ее назад в залу.
Пол танцевал с ней еще трижды, раз от разу становясь все смелее. Он украдкой поглаживал ее талию, а Кэти, вместо того чтобы негодующе осадить нахала, кружила ему голову глубокими вздохами. Наконец распалившийся Пол увлек ее в направлении веранды, и Кэти не стала сопротивляться.
Прохладный ночной воздух немного ее отрезвил. Она уже открыла рот, чтобы заявить, что хочет вернуться назад, когда над ними нависла длинная темная тень. Рука Джона опустилась Полу на плечо с силой, которая вряд ли позволила бы истолковать этот жест как дружеский.
— Прошу прощения, Харрисон, но я бы хотел закончить этот танец с моей женой. — Джон говорил очень учтиво, но Пол сразу же отдернул руку от девушки, словно она внезапно превратилась в горячую картофелину. К его чести, до сего момента он абсолютно искренне не помнил о том, что его избранница была замужем. Теперь, столкнувшись лицом к лицу с Джоном, он отвесил угловатый поклон и ретировался.
Джон заговорил с Кэти, сохраняя ледяное спокойствие:
— Я думаю, нам лучше вернуться в залу и закончить этот танец. Твое поведение сегодня вечером уже вызвало достаточно пересудов.
Он протянул руку и стиснул ее плечо. Кэти силилась прочесть выражение его лица, но в темноте это было невозможно сделать. Тени скрадывали фигуру Джона, делая ее расплывчатой и зловещей.
— А как насчет твоего поведения? — прошипела Кэти, возмущенная тем, что он пытается читать ей мораль. Если ее поведение было предосудительным, то его было еще хуже.
— Ревнуешь, супруга? — В темноте ровно блеснули его белые зубы. Видимо, он улыбался. — Для этого у тебя нет причин. Я был вынужден разочаровать эту милашку — ее зовут Эннабел — ради тебя. Сегодня вечером я решил дать тебе то, чего ты так долго ждала.
С этими словами он настойчиво потянул ее назад в залу. Когда на его лицо упал свет, Кэти в ужасе затаила дыхание. Он нес на себе весьма правдоподобно вылепленную маску джентльмена-южанина, и только тот, кто знал его так же хорошо, как сама Кэти, смог бы различить дикарский огонь, пылающий в его глазах.
— Улыбнись, женушка, — произнес он почти любезно, вталкивая ее сквозь широкие двери в круговерть танца. — Мы ведь не хотим, чтобы весь честной народ подумал, что мы ссоримся, а?
Кэти оглянулась, увидела, что с них не сводят заинтересованных глаз, и улыбнулась. Внутри у нее трепетал каждый нерв. Она никогда прежде не видела Джона в таком странном состоянии: он был вне себя от ярости, но его манеры стали еще учтивее и непринужденнее. Однако, лихорадочно рассуждала Кэти, продолжавшая приторно улыбаться всем любопытствующим, что он мог ей сделать? Она знала наверняка, что он бы не опустился до рукоприкладства.
Если же он наконец вознамерился с ней переспать, то это очень точно совпадало с ее собственным планом. Но тогда почему она чувствует себя такой испуганной?
Когда утихла музыка, Джон вывел ее из толпы и, как бы в знак привычного супружеского внимания, положил руку на ее талию. И только сама Кэти знала, как грозно напряглись его мускулы под фрачным сукном. Она механически улыбалась и весело шутила с мужчинами, которые все еще молили ее хотя бы об одном танце. На неодобрительные взгляды пожилых дам Кэти отвечала с должным смирением, бунтуя в душе. «Черт бы побрал этих старых куриц», — думала Кэти и продолжала улыбаться, улыбаться и улыбаться.
Когда Джон отправился за ее плащом, Кэти едва ли не бегом устремилась в какой-то угол и там затаилась. Одна мысль о том, что ей придется на протяжении получаса находиться наедине с ним в закрытой карете, возвращаясь в Вудхэм, обескураживала ее. Она предчувствовала, что он замыслил какую-то месть — но какую? Пока она размышляла, Джон вернулся с ее плащом, и возможность для бегства была упущена.
Словно прочитав ее мысли, Джон, пока они, расточая комплименты, прощались с Инграмами, держал ее за руку. Кэти со все возрастающим испугом чувствовала, какой силой налились его мускулы. Вежливая улыбка на лице Джона рассыпалась, словно осколки гипса под ударами молотка как только они вышли из дома. Она была права — он вынашивал какую-то месть. Джон молча подсадил ее в карету, ловко вскочил туда сам и приказал кучеру трогать.
Карета освещалась тусклым масляным фонариком. При его свете Кэти рассматривала мрачное лицо своего мужа, который занял сиденье напротив нее. Он встретил ее взгляд и медленно улыбнулся, сделавшись похожим на злорадствующего сатира.
— Иди-ка сюда, женушка, — сказал он. Кэти, испуганная и настороженная, не пошевелилась, и тогда улыбка на его лице сменилась хмурой гримасой.
— Я сказал, иди сюда!
Этот приказ прозвучал как щелчок хлыста. Кэти нервно облизала губы кончиком языка.
— 3-зачем? — запинаясь, пробормотала она и вжалась в бархатную обивку сиденья.
— Я хочу дать тебе то, чего ты ждала несколько месяцев. Надеюсь, ты не собираешься этого отрицать?
— Я… я… если ты хочешь заняться со мной любовью, я не возражаю. В конце концов, ты мой муж, и у тебя есть определенные права. — Кэти старалась придать своим словам оттенок холодной рассудительности, но вместо этого они прозвучали едва ли не жалобно. Кэти была скована необъяснимым страхом. Он понял это. Она заметила, как его глаза удовлетворенно блеснули.
— Я осведомлен о своих правах. И я намерен ими воспользоваться. Сейчас. — Он вытянул вперед руку и рванул Кэти к себе. Она шлепнулась к нему на колени.
— Джон, пожалуйста… — глухо прошептала Кэти. — Подожди…
— Ты разве отрицаешь, что весь последний месяц пыталась затащить меня в постель?! — прошипел он ей на ухо. — Или ты затеяла шашни с этим юнцом, чтобы заставить меня ревновать? Ну, отвечай!
— Все было совсем не так, — вяло запротестовала Кэти, которая вопреки страху податливо расслабилась, ощущая своими ягодицами его восставшую плоть.
— Не так?
И Джон впился в ее губы, оборвав разговор.
Глава 16
Джон проиграл. Он понял это в тот момент, когда увидел, как Кэти исчезает в темноте веранды вместе с ошалевшим от страсти щенком. Ревность и прочие первобытные инстинкты начали терзать его изнутри, хотя он прекрасно сознавал, что ее представление было устроено именно с этой целью. Что ж, она попала в самое яблочко: против своей воли он пошел вслед за ней и едва удержал себя от шумного скандала. Только мысль о триумфе, который зажегся бы в ее глазах, помогла ему сохранить ледяное самообладание. Он все еще любил эту сучку, черт побери, однако это должно было остаться его тайной, постыдной тайной.
