— Если я не ошибаюсь, — продолжала между тем Кеша, — эта таинственная Эллисон — владелица гостиницы «Жемчужина», не так ли?
— Да. — Скотт поерзал на диване, словно стараясь усесться поудобнее.
— Вы ведь жили там, пока работали над книгой, не так ли?
— Да. — Скотт откашлялся, прочищая горло, потом закинул ногу на ногу и обхватил их руками, будто пытаясь отгородиться от уставившейся ему в лицо камеры.
Вивиан рассмеялась:
— Какой разговорчивый!
От зоркого глаза Эллисон, конечно, не укрылось, что Скотт весь подобрался.
Кеша улыбалась, но глаза выдавали ее нетерпение.
— Когда мы с вами еще только договаривались об этом интервью, вы заранее предупредили, что не станете отвечать ни на какие вопросы о своей личной жизни. Но потом внезапно передумали и перед самым началом нашей съемки сказали, что готовы ответить на любые наши вопросы. Так что вы, конечно, вряд ли удивитесь, если я спрошу, чем же вызвана такая резкая перемена?
— Я… хм… — Скотт как будто еще сильнее напрягся, уперся согнутым локтем в подлокотник кресса, подпер подбородок кулаком — все это выглядело так, словно он отгораживался от настырной журналистки. — Эллисон, та женщина, которой я посвятил свою новую книгу, говорила, что я, мол, очень скрытный. Что это вроде как комплекс. Вот я подумал… и решил с этим бороться. И интервью — это своего рода пробный шар.
— Насколько я понимаю, вы с ней общались довольно близко?
— О да! — Скотт рассмеялся, но в смехе его сквозила печаль. — До тех пор, пока она… — Он снова кашлянул. — Пока она меня не отшила.
Кеша от удивления даже заморгала. Правда, надо отдать ей должное, репортерша довольно быстро оправилась и снова ринулась в атаку.
— Из-за этой вашей скрытности, да? В ответ Скотт только коротко кивнул.
— Но… вероятно, для этого есть причины?
Камера придвинулась к Скотту почти вплотную, фиксируя каждое изменение его лица. И Эллисон вдруг заметила усталые морщинки вокруг его глаз. Раньше их не было.
— Да. Я бы даже сказал — множество причин. И в первую очередь потому, что Лоренс — не настоящее мое имя. Первоначально меня звали Скотт Лерош.
— Лерош?! Как «Лерош энтерпрайзиз»? Скотт коротко кивнул.
— Мой отец — Джон Лерош. Именно поэтому я всегда избегал вопросов о своей личной жизни. Те немногие, кому известно о нашем родстве, всегда почему-то считали, что своим успехом на писательском поприще я обязан деньгам, связям и тому положению, которое занимает моя семья; возможно, потому, что успех пришел ко мне только в двадцать четыре года, когда вышла моя первая книга. Уверяю вас, ничто не может быть дальше от правды, чем подобное предположение. Джон всегда старался убедить меня заняться семейным бизнесом. В конце концов, когда я посоветовал ему забыть об этом, он дал понять, что больше мне не отец, и выгнал меня из дому, что, признаюсь, немало меня порадовало. В то время я почти ненавидел его за то, как он обращался с моей матерью, пока шел бракоразводный процесс. Так что, как вы понимаете, у него было достаточно причин постараться сплавить меня из дому и забыть о моем существовании.
— А какие у вас были отношения с матерью?
— Напряженные. — Скотт выразительно поднял бровь, как будто само это слово подразумевало какой-то подтекст. — Когда я был еще маленьким, она держалась сдержанно… возможно, из-за моей близости к отцу. Но даже потом, когда этой близости уже не существовало, она как будто винила меня за то, что в мире, в котором она живет, тоже не все гладко. Однако со временем наши отношения наладились. Она все больше стала полагаться на меня, а я, как мог, помогал ей справиться с ее собственными неприятностями. Они с сестрой и сейчас видят во мне опору в жизни, но, знаете, я за это на них не в обиде. Когда я стал взрослым, Джон практически исчез из нашей жизни, так что на кого же им рассчитывать, если не на меня?
— А почему вы решили сменить фамилию?
— Я хотел жить как мне нравится… И в то же время хотел отгородиться от отца и от самого себя. Поверьте, я был далеко не самым покладистым парнем. Чего только не испробовал в жизни… И вот наконец решил покончить со всеми глупостями и начать все сначала. Скотт Лерош был буйным, неуправляемым мальчишкой, и… я искренне сожалею об этом. Я не люблю говорить о своем прошлом. — Скотт посмотрел на Кешу в упор. — Надеюсь, вы понимаете, почему?
— Естественно. — Кеша повернулась к камере и, уже обращаясь к зрителям, продолжила: — Думаю, многие ваши поклонники будут потрясены, узнав, что вы нашлив себе мужество отказаться от богатства и добились известности исключительно своими силами. Стали самим собой.
— Самим собой? — Скотт вскинул бровь. — Или тем, каким меня представляют? Эллисон, например, влюбилась в Скотта Лоренса. Именно в него, а не в Скотта Лероша. Не думаю, что я — такой, каков я есть, — понравлюсь ей…
— Возможно, она сейчас смотрит нашу передачу. Может, хотите ей что-нибудь сказать? — подмигнула Кеша.
— Нет. — Коротко рассмеявшись, Скотт откинулся на спинку дивана. — Думаю, на сегодня достаточно откровений.
Интервью между тем продолжалось. Разговор плавно перешел на романы Скотта и потек по обычному руслу, потом Кеша объявила перерыв на рекламу. Эллисон, погрузившись в собственные мысли, ничего не замечала. А когда, очнувшись, подняла голову, обнаружила, что Вивиан с Эйдрианом смотрят на нее во все глаза.
— Ты отшила такого человека?! — изумилась Вивиан. — Ушам своим не верю! Да ты спятила, не иначе!
— Ну, не совсем так… — промямлила Эллисон. Потом взгляд ее упал на смятый листок с телефоном, который продиктовала ей Хлоя. Она по-прежнему сжимала его в руке. — Я должна ему позвонить.
— Не спеши. — Элли дернулась было, чтобы бежать к телефону, но Эйдриан решительно преградил ей дорогу. — Сначала объясни, что ты собираешься ему сказать?
— Сама не знаю. Скажу, что нам нужно увидеться, поговорить… придумать, как быть дальше.
— Тогда, выходит, ты ринешься разговаривать с ним на его территории, когда все преимущества на его стороне. — Эйдриан покачал головой. — Даже и не думай! Если ты рассчитываешь, что я позволю ему вот так сорваться с крючка после всего, через что он заставил тебя пройти, выкинь это из головы! Если он хочет все уладить, то может с таким же успехом и сам приехать сюда, черт возьми!
— Эйдриан… — Эллисон, взглянув на брата, беспомощно всплеснула руками. Потом ткнула рукой в мерцающий экран телевизора: — Думаешь, ему было легко через это пройти?
— Ну он ведь сам, кажется, сказал, что пора привыкать, — хмыкнул Эйдриан. — И потом, не преувеличивай — куда легче выложить это перед камерой, знаешь ли. А не в глаза тебе. Или всем нам.
— О чем, ради всего святого, ты говоришь?! — В груди Эллисон шевельнулся страх.
— Будь я проклят, если не заставлю вас обоих понять, что ничего — слышишь, ничего! — у вас не выйдет, пока этот тупица не поймет наконец, что ты не одна! И что в нашей семье каждый — и ты в том числе — несет ответственность за другого. И если ты сделаешь какую-нибудь глупость, то мы не станем стоять в стороне и делать вид, будто ничего не произошло! Возможно, в его семейке все по-другому. А у нас так! — отрубил Эйдриан. Выхватив у нее из рук бумажку с номером Скотта, Эйдриан повернулся и решительно направился к телефону.
