Следующие два месяца я прожила, словно в волшебной сказке. Мы почти не расставались, а если это случалось, я тосковала о нем каждую минуту. Сержант Гроувз никак не мог взять в толк, с чего это вдруг я стала с ним так мила. Ведь он прекрасно знал, как я огорчилась, когда он перевел меня из подразделения по борьбе с наркотиками в отдел нравов и заставил принять участие в отлове девушек по вызову, их сутенеров и клиентов. Тогда я орала о дискриминации по половому признаку, а он спросил, кого тогда еще можно использовать в качестве подставы в роли девушки по вызову. Получалось, что некого.
За эти два насыщенных событиями месяца мне удалось узнать о Дэне многое, и чем больше я узнавала, тем больше он мне нравился. Дэн был сиротой; родители его погибли в автокатастрофе на юге Франции, куда ездили в отпуск. Сам он тогда был второкурсником, учился в университете Южной Каролины. Жил отдельно от них в собственной квартире, и оставался там вплоть до окончания университета — и это несмотря на то, что унаследовал дом на Сосновой Террасе. Дэн говорил, что отношения с родителями у него были очень близкие, и что этот дом связан для него со многими дорогими сердцу воспоминаниями. Ему понадобилось немало времени, чтоб привыкнуть и начать жить здесь без горестных мыслей.
Семейный адвокат помогал Дэну советами и выплачивал месячное содержание до тех пор, пока юноше не исполнился двадцать один год и он не вступил в права наследства. Дэн был достаточно богат, чтоб вовсе не работать, однако нанялся на службу в небольшую брокерскую фирму, которой руководил его старый приятель. И даже на какое-то время поверил в то, что вполне может зарабатывать себе на более чем приличное существование, не трогая денег, оставленных в наследство.
Я старалась как можно меньше рассказывать о Дэне и наших с ним отношениях, но утаить правду от напарника не так-то просто.
— Тот самый Дэн? — спросил как-то Джек Гриппер, не в силах скрыть своего удивления.
— Ага, — робко ответила я.
— Все дело в том доме, верно?
Как-то раз мы проезжали мимо дома по дороге к свидетелю, собираясь его опросить, и я рассказала Джеку о том, что еще ребенком впервые побывала в нем и что с тех пор он стал домом моей мечты. После ареста Дэна он спросил, уж не тот ли самый это дом, о котором я тогда рассказывала. И мне пришлось ответить: да, тот самый.
— Бог ты мой, Джек, почему бы тебе не назвать меня напрямую охотницей за чужим богатством?
— Ну, знаешь, я без причин в людей камни бросать не стану.
Гриппер действительно не привык выносить скоропалительных суждений. Думаю, эта черта развилась у него потому, что он слишком долго проработал копом и много чего повидал в этой жизни. После этого короткого разговора о Дэне и обо мне он никогда больше не касался этой темы. Да и я тоже.
Мы были в постели, когда Дэн впервые признался мне в любви. Я не стала развивать эту тему. Мне достаточно просто было быть с ним. Я не привыкла завышать свои требования. Я ведь уже говорила, что выросла в нищете и боролась за все, что у меня теперь есть. Моя маленькая квартирка — самое прекрасное жилище, которое у меня когда-либо было. Большинство моих парней жили ненамного лучше. Я начала строить свое гнездышко, но могла бы заниматься этим хоть до гробовой доски — и никогда не добилась бы такого же уровня жизни, как у Дэна.
Не хочется, чтобы вы думали, что деньги для меня — это всё, но деньги всегда важны, особенно когда растешь без них. Мне хотелось думать, что я влюблена, однако не уверена, что знаю, что это такое — любовь. Я не видела любви во взаимоотношениях матери с теми мужчинами, которых она время от времени приводила домой. Зато, работая на улицах, я видела немало женщин с разбитыми губами, а также мужчин с ножевыми ранениями, и понимала, что любовь рано или поздно заканчивается. И еще, встречаясь с мужчинами, я никогда не видела неба в алмазах, не слышала нежного перезвона колоколов. Даже с Дэном у меня этого не было. Но с ним было уютно, удобно, да и в постели он был хорош, и, наверное, я все же чувствовала, что он мне дорог и близок как никто.
Когда он сказал: «Нам надо серьезно поговорить», первой моей мыслью было — он решил меня бросить.
— Что ж, говори, — нарочито шутливым тоном заметила я.
Полная луна зависла над океаном, разгоняя ночную тьму. Дэн перевернулся на другой бок. Вид у него был обеспокоенный.
— Сколько мы уже вместе? Два месяца, да?
— Шестьдесят один день, двадцать часов, три минуты и один арест, — все также шутливо ответила я. — Но кто станет считать?
Дэн улыбнулся — всего на секунду. А потом помрачнел.
— Моя простодушная малышка, — вздохнув, пробормотал он.
— Да что случилось?
— Я люблю тебя. Но не знаю, можно ли тебе доверять.
Это меня сразу насторожило, и я села в постели.
— Что это значит — «не можешь мне доверять»? — сердито и обиженно воскликнула я.
— Сколько в тебе копа, Моника? И много ли я для тебя значу?
Я призадумалась. В основном, над второй частью вопроса, а не первой. Ведь он только что сказал, что любит меня. К чему тогда клонит? И я подумала о том, что могла бы жить здесь, водить «Роллс» и носить одежду, которую видела только на кинозвездах.
— Я тоже люблю тебя, Дэн. И во мне не настолько уж много копа, чтоб ты мне не доверял.
— Надеялся, что ты ответишь именно так. Послушай, я хочу быть честным с тобой. Встречаться с женщиной-копом — поначалу это был шок. Все равно, что позвонить девушке по вызову. Не уверен даже, что в этом поступке не просматривалось желания отомстить, хотя бы немного. Ну, затащить тебя в постель после того, как ты меня арестовала.
Я пыталась что-то сказать, но он зажал мне ладонью рот.
— Нет, погоди. Дай сначала выговориться. Это не так-то просто. Именно так все оно и начиналось, но теперь все по-другому. И когда я сказал, что люблю тебя, то не покривил душой ни на йоту. Просто не уверен, что ты захочешь остаться со мной после того, что я тебе расскажу.
Он помолчал, потом спросил:
— Скажи, тебе нравится этот дом, машины, мой стиль жизни и все прочее?
— Но я встречаюсь с тобой вовсе не из-за этого, — обиженным тоном заметила я.
— Я этого и не утверждаю. Скажи, а тебе любопытно знать, как я могу позволить себе все это?
— Но ты же сам говорил, что с работой у тебя полный порядок, ну и о наследстве тоже. И потом это вообще не мое дело.
— Так ты и правда понятия не имеешь, во сколько мне обходится вести такой образ жизни?
— Куда это ты гнешь? — спросила я и вдруг почему-то забеспокоилась.
— Ну, а если ты узнаешь обо мне что-то плохое?.. Что я, скажем, не слишком честен? Что тогда будет?
— С нами? — смущенно спросила я.
— Ты же коп. Ты меня сдашь?
