Но что бы я ни делала, то, что сделал он и что вызвало вопль, назад не вернуть. Что сделано, то сделано. Твою мать.
Послышался тихий возглас без слов, и Номер Один свободной рукой подал знак.
— Они выбросили палец, — сказал Тадеуш.
Он шевельнул рукой, и лев выдвинулся в почти круглое расширение коридора. В конце была лестница. Оба льва быстро пробежали через эту арену, настороженные, с пистолетами наготове, но все было спокойно, только лежал у подножия лестницы какой-то предмет. Один из них держал под прицелом лестницу, другой поднял предмет, и оба они отступили, пятясь, будто опасаясь погони. Но противникам незачем было на нас нападать — им достаточно было ждать. Ждать и отрезать куски…
Лев протянул руку в черной перчатке — на ладони лежал мизинец. От Этана; у Бернардо кожа темнее. Если не серебром, то отрастет. Значит, они не намеревались калечить. Само по себе уже интересно.
— Следующий кусок отрежу не от твоего тигра. Брошу тебе палец твоего человеческого любовника, и он уже не отрастет! — крикнул Мариус.
Я не стала спорить, что мы с Бернардо не любовники. У меня репутация отчаянной любительницы мужчин, и мне не поверили бы, что я пропустила Бернардо. И вообще: знай они, что мы не любовники, могли бы его порезать сильнее и быстрее. Невозможно предсказать.
Я уставилась на палец, лежащий на ладони льва. Такое было ощущение, будто я что-то должна по этому поводу сделать, но что — непонятно.
— Анита, нужен какой-то план, — тихо сказал Лисандро.
Я мотала головой, глядя на палец. Он все еще кровоточил.
Схватив меня за руку, Лисандро развернул меня лицом к себе:
— Анита, я — мышцы. А мозги — ты. Думай. Придумай что-нибудь!
— Не могу.
— Скоро встанут вампиры, и все кончится, — сказал Тадеуш.
И тут мне пришла в голову мысль. Чудесная и жуткая мысль.
— Покажи мне, где лежат мастера Джорджа, Мариуса и этой леопардихи.
Тадеуш не стал даже спорить — просто повернулся и зашагал обратно. У Мариуса, Джорджа и леопардихи в руках Этан и Бернардо, но у них есть мастера-вампиры, свой у каждого, совершенно беспомощные до темноты. У них свои заложники — у нас будут свои.
Глава 39
Две камеры были полны вампиров. В каждой лежали по три мастера в гробах и с полдюжины младших вампиров свернулись вокруг как спящие щенки. Ну, ладно — спящие дохлые щенки, но картина была ясной. В гробах — важные вампиры, а на полу — шелупонь.
Два льва захотели узнать, почему мы просто не убьем чужих мастеров на месте.
— Потому что если все трое не погибнут мгновенно, оставшийся, пока мы добьем его мастера, сможет убить наших ребят.
Поэтому я выбрала трех из младших вампиров на полу и попросила трех арлекинов потренироваться в одновременном отрубании голов. Обезглавить тело — это легче сказать, чем сделать, а выполнить втроем синхронно — почти невозможно, даже если эти трое — грозные и баснословные арлекины.
Пока арлекины прилаживались, выбирая угол, Лисандро стоял в коридоре и пытался вести переговоры с Мариусом и его соратниками там, на лестнице. А я репетировала отсчет. На счет «раз» я выставляла палец, на счет «два» — другой палец, а по счету «три» и взмаху руки арлекины должны были обезглавить вампиров.
Они пристроились над спящими вампирами. Я посчитала, махнула рукой — и блеснули размытыми полосами мечи. Две головы отскочили и покатились по полу, третья потребовала второго удара. Я уставилась на Тадеуша, которому понадобился второй удар.
— Не под тем углом встал, — пояснил он.
Лев своим языком жестов показал, что они-то отлично справились. Я сказала:
— Я с ним согласна. У тебя был вагон времени, чтобы выбрать угол. Давайте еще троих и отработаем.
Я отчасти ожидала, что они возразят против бойни вампиров, но они промолчали. Либо приучены исполнять приказы без возражений, либо не в большом восторге от конкретно этих вампиров. Как бы там ни было, а очередная троица бесчувственных вампиров выложена была на полу практически мгновенно. К тому же после захода солнца во владении Милой Мамочки останется на трех вампиров меньше — в любом случае плюс.
— Анита! — позвал меня Лисандро.
Я рысцой побежала к двери, молясь, чтобы не было больше отрезанных частей тела у подножия лестницы. С Бернардо мы не так уж близки, но мне он нравится, и не хотелось бы, чтобы он прожил жизнь не в полном составе только потому, что я вовремя не сообразила. Да, я знаю, что вина не моя, но ощущалась она, как моя.
— Если мы не сложим оружие, они нам пришлют руку Бернардо, — сказал Лисандро.
— Черт, мы же не готовы!
— Где Анита? — орал Мариус.
— Я здесь, сукин ты сын! — заорала я в ответ. Как ему помешать отрезать у Бернардо куски, которые потом не вырастут? И тут у меня снова возникла одна очень хорошая плохая мысль.
— Быстро тащи сюда одну из отрубленных голов, — велела я.
Лисандро не стал спорить, просто вернулся туда, откуда я прибежала. Я попыталась говорить разумно, или хотя бы оттянуть увечья Бернардо.
— Мариус, откуда такое нетерпение? Ты же перекрыл нам единственный выход.
— Ты всего лишь человек! — крикнула женщина. — За честь почитать должна, что Мать вообще тебя заметила!
— Когда она сможет захватить твое тело и в нем расхаживать, тогда и поговорим, — сказала я.
Вернулся Лисандро с головой в одной руке и с пистолетом в другой. С распущенными волосами до плеч он смотрелся невероятно современным варваром.
Я услышала звуки борьбы. Бернардо?
— У меня для тебя презент! — крикнула я, а Лисандро сказала: — Давай.
Он метнул голову по грациозной дуге, и она приземлилась внизу лестницы. Идеальное приземление, которое, впрочем, с баскетбольным мячом было бы не так зрелищно, как с человеческой головой. Я бы ее никогда так не смогла приземлить.
— Что это? — спросила женщина.
— Один из ваших маленьких вампиров, — ответила я. — Вы нам будете посылать части тела — мы вам будем посылать головы.
— И мы вам тоже можем голову послать! — заорала она.
— У вас только два заложника, а у нас дюжина. Из них трое — ваши мастера. Умрут они — умрете вы.
— Тадеуш! — крикнул Мариус. — Ты не посмеешь!
— На этих переговорах главный не Тадеуш, а я. А я еще как, блин, посмею!
На том конце воцарилось молчание — они совещались. Если бы мы действительно хотели договориться о выходе, то сделать это нужно было бы до того, как встанут к ночи вампиры, а это будет скоро. Я не могла бы объяснить, откуда я знаю, но даже под землей ощущала приближение рассвета или заката. Мы на самом деле собирались перебить почти всех вампиров и выбраться по трупам наших врагов, но чтобы они об этом не догадались, надо было торговаться. Всегда приходится врать снова и снова, если соврешь вначале. Вроде как правило такое или закон природы.
