Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
Кто-то приходит на помощь Финнику, и вот я опять лежу на столе. Тело обездвижено, запястья крепко прикручены. В ярости снова и снова бью затылком об изголовье. В руку грубо втыкают иглу. Сердце пронзает такая боль, что я прекращаю бороться и только реву, словно умирающий зверь, пока совсем не срываю голос.
Лекарство не усыпляет, а лишь усмиряет. Боль никуда не уходит; она только притупляется, как бы смазывается, и долго – наверное, целую вечность – не выпускает меня из своих когтей. Кто-то меняет трубочки. Со мной говорят успокаивающими, сочувственными голосами, однако слова скользят мимо. Все мои мысли – о Пите. Где-то там он лежит на похожем столе, и кто-то пытается выудить сведения, которых у него никогда не было.
– Китнисс... Китнисс, прости. – Голос Финника, лежащего на соседней кровати, ухитряется проникнуть в мое сознание – вероятно, из-за того, что мы одинаково страдаем. – Я хотел вернуться за ним и Джоанной, но не мог пошевелиться.
Ответа не будет. Благие намерения Одэйра интересуют меня меньше всего.
– Из них двоих Джоанне придется намного хуже. Пит ничего не знает, и они очень скоро в этом удостоверятся. Убивать его тоже нельзя: вдруг получится использовать против тебя...
– В качестве приманки? – подхватываю я, глядя в потолок. – Как Энни – против тебя, да, Финник?
Слышатся приглушенные рыдания, но мне плевать. Эту дурочку, наверное, даже не станут допрашивать. Она ускользнула от окружающих в прошлое, в свои Голодные игры. И, может статься, я скоро ее догоню. Пожалуй, я тоже схожу с ума, просто им не хватает духу сказать об этом в лицо. Да, мой рассудок определенно на грани...
– Как бы я хотел, чтобы она умерла, – произносит Финник. – Она, и другие, и мы тоже. Это лучший выход.
Что тут ответишь? Не мне с ним спорить. Давно ли сама бродила по планолету со шприцем в руке, собираясь прикончить Пита. Неужели я в самом деле искренне желаю ему смерти? Нет, больше всего мне хочется... хочется возвратить его. Но это уже невозможно. Даже если мятежники свергнут правительство Капитолия, президент Сноу наверняка позаботится о том, чтобы напоследок пленнику перерезали горло. Нет. Пита не вызволить, не вернуть. Может, смерть – и впрямь лучший выход.
Да, но поймет ли он – или продолжит бороться? Сил у него достаточно, да и язык хорошо подвешен. Догадается ли мой бывший напарник, что для него еще есть надежда? А если догадается – воспользуется ли? Он ведь не рассчитывал на такой поворот событий. На деле, Пит уже мысленно готовился к неминуемой гибели. Возможно, узнав, что меня спасли, он еще и обрадуется. Решит, будто выполнил свою миссию.
Ненавижу его. Кажется, даже больше, чем Хеймитча.
Через какое-то время я сдаюсь. Перестаю разговаривать, отвечать на вопросы, отказываюсь от воды и пищи. Пусть колют мне в вены все, что им заблагорассудится, – этого мало, чтобы поддерживать на плаву человека, утратившего волю к жизни. Кстати, любопытная мысль: когда я умру, Пита могут наконец оставить в покое. Хотя бы в качестве безгласого прислужника будущим трибутам Двенадцатого дистрикта. А там, со временем, можно будет подумать и о побеге. Получается, моя смерть еще могла бы его спасти.
Впрочем, неважно. Достаточно и того, чтобы умереть назло. Прежде всего, назло Хеймитчу ведь именно он превратил и меня, и Пита в марионеток. А я-то ему доверяла. Сама отдала в руки то, что было мне дорого... Предатель.
«Вот почему тебя и не допускают к серьезным планам», – сказал он.
Верно. Кто же в здравом уме свяжется с девушкой, не способной увидеть разницу между врагом и другом?
Бесконечно подходят люди, чтобы поговорить, но для меня теперь их голоса – точно стрекот насекомых из джунглей. Бессмысленные, отдаленные звуки. Опасные, только если к ним подойти слишком близко. Стоит мне различить хоть слово, как я начинаю стонать и требовать успокоительного, потом уже все безразлично.
И вот однажды, открыв глаза, я вижу перед собой человека, от которого не могу отгородиться. Того, кто не намерен ни заискивать, ни объясняться, ни умолять меня перемениться. Ему одному известно, как я устроена.
– Гейл, – шепчу я.
– Привет, Кискисс. – Он подается вперед и убирает прядку волос, упавшую мне на глаза.
Половину лица у него покрывает свежий ожог, одна рука покоится в перевязи, а под шахтерской робой белеют бинты. Что произошло? Откуда Гейл вообще здесь взялся? Похоже, дома стряслось что-то ужасное.
Не то чтобы я позабыла о Пите – скорее, вспомнила остальных близких мне людей. Стоило бросить взгляд на Гейла, и они ворвались в мою действительность, настойчиво требуя внимания.
– Прим? – выдыхаю я.
– Жива. И твоя мама тоже. Я их вовремя вытащил.
– Значит, они уже не в Двенадцатом дистрикте?
– После Голодных игр появились планолеты. Сыпали зажигательными бомбами. – Гейл запинается. – Ну, ты же помнишь, что случилось с Котлом.
Помню. Я видела пожар. Старый склад был пропитан угольной пылью. Как и весь дистрикт. Представляю себе дождь из зажигательных бомб над Шлаком, и внутри поднимается новая волна ужаса.
– Они уже не в Двенадцатом дистрикте? – повторяю я.
Как будто слова могут защитить от правды.
– Китнисс, – ласково произносит Гейл.
Точно таким же голосом он обращается к раненому животному, прежде чем нанести смертельный удар. Безотчетно прикрываюсь рукой, но собеседник перехватывает и крепко сжимает запястье.
– Не надо, – шепчу я.
Однако Гейл не из тех, кто стал бы хранить от меня секреты.
– Китнисс, Дистрикта номер двенадцать больше нет.
Конец второй книги
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
