Сутулый взял оружие наизготовку и осторожно вышел из квартиры. Тишина в подъезде. Только за открытой дверью бубнят голоса. Мягкими короткими шажками Сутулый двинулся вперед. Валить двоих даже легче. Они слишком заняты друг другом.
* * *
Таня влетела в комнату и остановилась. Игоря не было. Все вокруг было забрызгано кровью. Стена пробита… Боже мой! Его убили!
Странное оцепенение на миг охватило ее. Но только на миг. Если убили – где тело? А, кстати, где Игорев рюкзак? А горные ботинки? Она подошла к шкафу. Так и есть! Странный будто ледяной меч, который Игорь наивно прятал от нее в шкафу, исчез… Значит, Его здесь ждали. Он ранил кого-то или убил… И ушел. Куда? Таня могла поклясться, что, судя по времени, он не мог не столкнуться с ней, выходя из подъезда. Тогда куда? Окно… Нет. Тогда…
Она подошла к картине. Ей почудилось, что она смотрит в экран цветного высококачественного монитора. И этот экран клубится непонятной дымкой. Гиперобъемное изображение тянет, тянет к себе…
Невольно она протянула руку… И тут же отдернула. Ей показалось, что рука погрузилась! Так это правда! Он ушел туда!
Таня решительно подхватила свой рюкзачок и снова шагнула к картине.
– Не спеши! – сказали за ее спиной.
Она резко обернулась…
* * *
– Не спеши! – сказал я. Она обернулась и…
* * *
Обернувшись, Таня увидела смутный, словно видимый сквозь туман силуэт Игоря, сидящего на диване. Наверное, он все время был здесь. Ждал! Она бросилась к нему, и с каждым шагом туман редел и знакомая улыбка на Его губах становилась все отчетливее. Наконец, пробившись, прорвав всем телом упругую стену, вставшую между ними, она обхватила руками Его шею. Он поцеловал ее и спросил:
– Ты идешь?
* * *
Тряхнув волосами, она решительно ответила: «Да!»
Ура! Я понимал, конечно, что мы идем в неизвестность, что там битва и, возможно, смерть для нас обоих. Но мы – Вдвоем!
Обняв Танюшку левой рукой, я правой поднес острие копья к рисунку. И почувствовал, как древко выгибается, становясь мостом, ведущим к Зеленому Небу. Картина надвинулась, но в последний миг, уже уходя, самыми остатками контроля Этого мира, я почувствовал чье-то присутствие за спиной. И услышал сухой щелчок…
* * *
Пок! – сказал глушитель. Затвор лязгнул, выбросив гильзу. Сутулый привычно отследил периферийным зрением, куда упала. Надо будет подобрать. Второго выстрела не понадобилось. А первый… вышиб из стены кусок штукатурки. Вот здесь они стояли! Только что! Смотрели в телевизор и… Стоп! Это не телевизор.
Сутулый сместился чуть вбок и понял, что это всего лишь картина на мольберте! Зато какая! Какой живой пейзаж! Или не пейзаж?
Он не боялся, что кто-то ворвется в квартиру следом. Дверь он аккуратно запер за собой. Значит, есть пара минут, чтобы разобраться все же, что здесь случилось.
Сутулый подобрал гильзу и вернулся к мольберту. Снял с него рисунок, вгляделся. Ни хрена не понять! Может, это что-то из новых технологий? В мистику киллер не верил.
По поверхности полотна шли непонятные волны. Как солнечные лучи, дробящиеся в воде. Временами среди них всплывали образы, похожие на сцены из исторических фильмов. Замки, всадники, битва…
Битва вдруг надвинулась, стремительно заполняя все полотно. Сутулый дернулся, пытаясь отбросить проклятый рисунок, но его уже затягивало внутрь. Отчаянно сопротивляясь, он смог зацепиться ногой за ножку стола. А его глаза видели битву, кипящую в узком каньоне. И воинов, бегущих по нему прочь. А сражался один, один против многих. И он не просто защищался, он нападал. Наверное, чтобы спасти тех, отходящих по каньону. И враги ничего не могли сделать одиночке – он был невероятно быстр. Но эти дикари с луками!..
Последним, что увидел Сутулый, была серебристая капля с голубым нимбом, стремительно несущаяся прямо в лицо…
Эпилог
Игореха был удивительный человек. Такого друга у меня никогда не было и, наверное, уже не будет. В жизни не бывает много таких вещей.
Примерно через неделю я зашел к нему домой, присмотреть за порядком, как и договорились.
Увиденное потрясло меня даже больше, чем клинок, который мне показывал Игоряныч. Кровища на стенах и дырка в кирпичной кладке. А на противоположной стене, под самым потолком, висел труп какого-то лысого типа. Пришпиленный сквозь глазницу черепа длинной черной стрелой с синим оперением. Труп вонял. Черт знает, сколько хлопот доставило, чтобы увезти его и закопать в лесу. Сенсэй помог, слава Богу. Остальное удалось отмыть.
Да, чуть не забыл. Картина у меня. Она все так же глубока и тянет. Я повесил ее так, чтобы из нее было удобно выходить. Вам смешно? А мне нет. Вдруг они когда-нибудь вернутся?
Конец
Санкт-Петербург
Май 2002 – апрель 2003 г.
