Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
– Вы что, пошли на должностное преступление?
– Видите ли, – Артюхин наклонился к Леону и решительно протянул руку за бутылкой, – я почему-то решил, что эта загадочная физиономия проходит по вашему ведомству.
– Кто еще об этом знает? – медленно спросил Макрицкий, глядя, как фээсбэшник уверенно наполняет рюмки.
– Не волнуйтесь, пока никто.
– Николай, если я и волнуюсь, то только потому, что вас могло занести в очень нехорошие дебри. Я почти уверен, что те люди, которые общаются с ним здесь, не имеют понятия о том, с кем имеют дело. И слава богу! Вы хоть не пытались его ловить?
– Вы мне не поверите, пан Леонид, но последние пятьдесят лет у нас настолько плохо с оперативно-поисковой службой, что для того, чтобы установить, «ходят» за вами или нет, мне пришлось просить о помощи частных, скажем так, лиц. Так что ловить кого-либо для нас не так-то и просто.
– Вот и хорошо, что так. И забудьте о нем, а запись по возможности похерьте. Этот тип проходит даже не по нашему, а не знаю по какому ведомству – скажу только, что я не хотел бы, чтобы мне поручили заниматься его разработкой.
– Да что он, посланник сатаны, в самом-то деле? Говорят, обаятельный дядька…
Леон вспомнил бесшумное появление Трубникова в номере римского отеля и неторопливую беседу под коньяк. Что ж, в обаянии синьору Кастольди и впрямь не откажешь. Только пахнет его обаяние как-то странновато. Смертью, что ли?
– Давно его тут видели? – спросил он.
– В понедельник.
Леон задумчиво повертел в пальцах ножку рюмки и потянулся за сигаретами.
– Николай, почему вас отстранили от сотрудничества с нашей службой?
– Ну, это просто, – усмехнулся Артюхин. – Хотя вы, пожалуй, можете и не знать. Сверху прошла команда не тратить силы на мифических террористов, благо у нас и так людей не хватает.
– Эта команда прошла после каких-то ваших докладов по теме?
– Да нет, они сами догадались.
– Догадались… Николай, а вы тоже догадались, что взрыв в Севилье устроили французские спецслужбы?
Артюхин прикрыл глаза.
– Это стало понятно… чуть позже. Но с доказательной базой они почистились очень качественно, можете не сомневаться. Ни обвиняемых, ни даже свидетелей мы никогда не получим.
– Мы?
– Евросоюз, если хотите. Какая разница? Нет, там все было сделано чисто. После Лобова они зачищались так старательно, что устроили переполох внутри собственной структуры – какие-то оперативники устранили, очевидно, главного связника, не предупредив об этом «смотрящих». В итоге все очень веселились.
– Вы имеете в виду Катану?
– Ну конечно. Акробаты, однако! Вытащили парня через окошко собственного кабинета, да еще так, что никто ничего не увидел. Собственно, иначе никак не получалось – этот тип отличался редкостной предусмотрительностью и даже на горшок ходил с кучей охранников. Честно говоря, Леонид, после Лобова я эту публику возненавидел. Что б мы ни делали, кроме соболезнований, не получим ничего. Ни-че-го! Бахнули русского депутата, и хорошо. Хоть убейся – несчастный случай, и точка. А все фигуранты покойники. А у нас, я это точно знаю – многие и рады.
– Вы сами становитесь радикалом, – вздохнул Леон, подливая гостю коньяку.
– А знаете, я от этого недалек, – согласился тот. – Просто когда мне нагло, в лицо, врут, да еще приказывают в это вранье верить, ни о какой присяге думать уже не хочется. Если я расскажу вам, что сейчас происходит в Кремле, вы будете смеяться… Они там просчитывают возможную реакцию китайцев на тот случай, если Роскосмос заявит о присоединении к независимым европейским программам. Да только не заявит там никто! Будут сидеть и ждать куда повернется – как будто нас вообще ничего не волнует. Власти ждут, что скажут промышленники, а те, в свою очередь, ждут хоть какой-то декларации Кремля. В итоге – случись сейчас то, о чем говорить не принято, но мы с вами хорошо знаем, что именно – начнется экономическая война, убытки понесут все скопом, но, понимая все это, ни одна из сторон не хочет делать первый шаг. Черт! Давайте выпьем, пан майор – и уж поверьте, что я действительно пришел к вам без особых задних мыслей. Не хотите говорить про этого старикана, и не надо, дело ваше. Будьмо!
– Спасибо за откровенность, – кивнул Макрицкий, поднимая свой коньяк. – И раз уж так пошло, я скажу вам кое-что… Видите ли, этот самый старикашка – фактор, значительно усложняющий ту ситуацию, о которой мы с вами только что говорили.
Артюхин проглотил свою порцию и, прищурясь, подцепил вилкой кусочек индейки. Брови его сдвинулись к переносице.
– Третья сила, – утвердительно произнес он. – Хорошо, спасибо и на этом. И вы не знаете, на чьей стороне она играет?
Леон молча дернул плечами. Артюхин поднялся, хлопнул его по спине и подмигнул, вытирая салфеткой губы.
– Спасибо за беседу. Мне уже пора, извините.
– Я думал, мы посидим, – удивился Леон.
– А на часы вы смотрели?
Глянув на циферблат висевших на стене часов, Макрицкий изумленно захлопал глазами – казалось, они провели за столом не более получаса, а между тем… темп беседы, казавшийся ему довольно быстрым, на самом деле выходил… текучим. Что за черт? Он посмотрел на бутылку – от литра осталось меньше половины.
– Мне пора, – повторил капитан. – И кстати, не забудьте, что там, – он поднял кверху палец, – вам должны…
Я слишком многое понял, сказал себе Леон, когда закрыл дверь за своим неожиданным гостем. Поэтому и время летело с такой непостижимой скоростью. Я понял, но думать об этом буду еще долго. Чертов опер!
Глава 5.
От коньяка, допитого в одиночестве вчера вечером, немного кружилась голова. Леон постоял под душем, выпил чашку мятного чая с горячими булочками, оперативно доставленными сервисным лифтом его фешенебельного жилого комплекса (всегда приятно знать, за что ты платишь кучу денег!), и, посмотрев в окно на серое полуденное небо, решил, что самым разумным будет добраться до «Тип-топа» и выпить стаканчик белого в компании какой-нибудь из официанток – в это время посетителей еще наверняка нет, не тот здесь район, чтобы в субботу утром кафешка изобиловала жаждущими опохмелиться.
Он надел темные клубные брюки, свитер и кожаную куртку с меховой опушкой: в Москве Леону всегда было холодно, даже в июле он иногда мерз в кителе, жалея, что по летней форме нельзя накинуть легкое офицерское пальто. Вышел на минуту на балкон. Пахло сыростью, палой листвой, и еще со стороны Садового Кольца несло слабо уловимым сложным ароматом, навеки поселившемся во всех крупных мегаполисах мира. В Токио, в Мехико, в Париже и Лондоне этот запах был, конечно, индивидуален, но все же везде, куда б ни заносила его судьба, Макрицкому казалось, что огромные скопища людей, толкущиеся на ограниченных пространствах среди камня и пластика, порождают один и тот же мерзко-назойливый невидимый туман, намертво въедающийся в подсознание.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
