– Да все похожи, пока не сторгуются. И власть тут, вероятно, не главное. Но какой автор откажется от воплощения своего замысла?
– Даже такой ценой?
– А это, извините, ваши проблемы. Главное, чтоб мне было интересно.
– Да ладно тебе, сир! – сказала Жанна. – Уж ты – не такой.
– Потому что у меня есть друзья, которых это больно заденет. А у нашего бедолаги, возможно, не было близких.
– Да кто ж ему виноват? Ведь не урод и не дурень… при всех делах. Сам, верно, не способен к любви – знавала я таких!
– Видишь? – хмыкнул Светлан. – Стало быть, обделён. Его б пожалеть.
– И пожалею – когда совсем окочурится, – отрезала ведьма. – Вместе с тем, кому взялся служить.
– Может, окочурится, – пожал он плечами. – А может, выживет, обидевшись на нас, что сломали его игрушку. Но это – уже его проблемы.
– Сперва надо сломать, – напомнила Жанна.
– Н-да, задачка…
– А если порушить могильник? – предложила она. – Разбросать мощи по кустам, а гадёныша и вовсе запенделить к козлам.
– Чтоб его схрумкал Хорр? Всё бы тебе, ведьма, ломать!.. И вряд ли это поможет – сейчас. Уж до утра Оттар дотянет и на нынешних запасах. А после ему откроются такие горизонты!.. Хочешь не хочешь, но к «чертогам» возноситься надо. В конце концов, в Тартар я уже спускался – а чем Валгалла хуже?
– Тем хотя бы, что на пути к ней не будет опоры. А без опоры какой ты богатырь?
– Безопорный, – хмыкнул он. – Какие-то несколько сот метров, а? Ну, или километры – считанные.
– Сир, у меня дурные предчувствия, – нерешительно сказала Жанна.
– Да откуда ж здесь взяться умным? – усмехнулся богатырь.
Но затем вгляделся в неё пристальней, вдруг увидав перед собой растерянную девочку, которую вытаскивал год назад из подвалов Кюси. Правда, тогда она считала Светлана предателем, а с тех пор он вроде повода не давал – не говоря о причине. Помолчав, спросил:
– Насчёт себя или both?
– Both, – ответила она сразу.
– Думаешь, у меня хорошие? – сказал Светлан. – Ну и что? Перед серьёзной дракой это нормально: бояться, сомневаться в себе… А своей судьбы не знает никто.
– Но как же тогда Рок?
– Нет никакого Рока, – отрезал он. – Иначе всякое трепыхание теряет смысл. Есть превратности жизни, более или менее сложные, – а осилишь ли их, зависит от тебя. Если и существует предопределённость, действует она изнутри, надламывая слабых.
– Легко это говорить богатырю, ага!.. Ты вон даже Улю, девочку-судьбу, вытащил из-за порога.
– Не сыпь мне соль на мозоли, – проворчал Светлан. – Потом-то Улю всё равно умыкнули…
– И я о том. Значит, даже ты побеждаешь не всегда.
– Всегда, – отчеканил он. – Но не всегда сразу. Когда не удаётся с наскока, беру занудством. И так будет до самой смерти.
– Вот и боюсь, что подошёл срок…
– Да разве ты дашь меня в обиду? – осклабился богатырь. – Жанночка, ты ещё не знаешь своей силы!
– Не шути, сир, – попросила девушка. – Откуда сила-то? Я ж не настоящая ведьма…
– Только учишься, да? Но ведь не на первом курсе?
– На втором, ага. Я обычная летунья…
– Это козлоноги – обычные. Если за год ты продвинулась настолько…
– А всё равно – мало. Было б их хотя бы три…
– В бакалавры метишь? Так ведь здесь бьют не по диплому.
– Не бьют, сир, – убивают. В том и беда.
– Но мы же станем возражать? Аргументы у меня есть, – он огладил рукояти мечей. – А если притомишься порхать, опустишься на меня – я буду твоим авианосцем.
– На тебе ж, сир, где сядешь, там и слезешь, – сказала Жанна с отчаянием. – Нам не выиграть!
– Ну уж…
Однако Светлан задумался, вдруг усомнившись в своей затее. Эти девы такие загадочные: то их не вытащишь из драки, то не впихнёшь. Да и надо ли вталкивать? Господи, ведь Жанне придётся лететь нагишом, иначе проку от неё – ноль. И уж её не спрячешь под бронёй. Не говоря о том, что с таким настроем… Кстати, это идея.
Напрягшись, богатырь сдвинул постамент. Затем поднял его и вместе с ящиком перенёс к стене, поставив на попа. Если это не порушит здешнюю машину, то с настройки собьёт – всё ж облегчение. А на прочее времени нет.
– Вот что, милая, – произнёс он затем. – Пожалуй, тебе и впрямь лучше вернуться. Сбрасывай пажеское шмотьё, седлай этот посох, – он осторожно он вынул из руки псевдостатуи, ряженной в епископскую мантию, длинную трость с изогнутым набалдашником, – и шуруй к Артуру. Ты ж летунья от Бога – куда этим шаромыжникам угнаться за тобой!
– Господин, но как же… ведь тогда… Ведь не в нас одних дело – в людях, в многих… Может, и во всех.
– Да не хочу ради человечества рисковать тобой, – сказал Светлан. – Ненавижу жертвоприношения! Что за манера: от подступающих бедствий откупаться лучшими? Если не годны ни на что, значит туда и дорога. И идите, и идите…
– А сам? – тотчас спросила она.
– Ну не умею я сворачивать. Раз взялся – нужно добить. Уж доплюхаю как-нибудь.
– Нет, ты чего придумал, сир? – возмутилась девушка. – Хочешь, чтоб я бросила тебя? Да как твой язык повернулся такое ляпнуть!
– Эй, – улыбнулся богатырь, – давай без скандалов, а?
– Но ты твёрдо нацелился в Валгаллу?
– Я – да. А вот тебе лучше не соваться. Ну правда, милая, мне спокойнее будет. Вообще, не следовало тебя тащить с собой.
– Да чтоб поднять твою тушу на такую высоту, потребуется столько чар!.. Из пальца высосешь, что ли?
– Конечно, мы не боги, но уж пару горшков обжечь…
– Да ты их только бить мастак! Твоей магии хорошо если до середины хватит, а дальше чего? Грохаться с верхотуры о камни?
– Небось не грохнусь… Или авось? – засомневался он. – А грохнусь, значит такая моя… э-э… планида. Иногда полезно быть фаталистом.
– Фатом тогда уж, – буркнула Жанна. – Хочешь, чтоб тебя по шматкам собирали? В этот… в чёрный ящик.
– Да разве богатыря проймёшь такой ерундой? В крайнем случае самортизирую головой… Лети-ка, милая, к нашим друзьям. Передавай приветы, поцелуи… только не перепутай, кому – что.
– И речи быть не может! – распалялась она пуще. – Чтоб потом всю жизнь себя корить?
– Жанночка, не упрямься…
Вдруг вспорхнув на постамент, девушка прильнула губами к его рту. От неожиданности Светлан ответил на поцелуй. А отстранился не без насилия над собой: очень уж тот оказался сладким. Впрочем, как и ожидалось.
– Надеюсь, это не прощание? – пробормотал он.
