— Они ничего не знают, — произнесла девушка, усталая и недовольная. — Они даже не знают, зачем они здесь.
— Тогда надо быстренько обезопасить наш проект, пока они не поняли, в какое дерьмо вляпались, — ухмыльнулся мужчина. — Или, может, разыщем этого долбаного Грейсона и спросим его, а?
— Он задыхается в аду, — сказала она. — «Адапроект». «Адапроект» — все, что у нас есть.
— Да, но какой у него номер? Ты нашла?
— Нет еще, — огрызнулась она. — Блин, у них цифровые коды! Вот дерьмо!
Внезапно они оба посмотрели на Смиттса и выпрямились во весь рост.
— Этот ублюдок еще жив…
Конец видеозаписи.
Фальк прокрутил ролик еще раз. А затем еще.
«„Адапроект“ — все, что у нас есть». «Блин, у них цифровые коды!»
Фальк несколько раз глубоко вздохнул. Теперь он знал, о чем говорили мужчина и девушка на записи. Он прошел в папку, где хранились снимки, которые уже он сделал на эти антиблики. Он фотографировал карты в кадастровой конторе в Айбёрн Слоуп, много карт. Та, которой они пользовались, была одной из самых подробных — крупномасштабная карта той части леса, где завершил свое существование «Пикадон». Другие карты были старее, более общие, с меньшим масштабом. Имелись также карты, отражающие минералогическое сканирование, влажность, пойму реки. Были записи по самым разным показателям в самое разное время. Базы данных АП не раз компилировали их, создавая единую информационную базу.
Фальк листал карты, внимательно изучая пометки на краях или другие опознавательные знаки. На некоторых ничего не было. На других обнаружились надписи от руки вдоль голубых пунктирных линий. И еще были карты, напечатанные фотомеханическим способом. Фальку удалось из всей массы снимков отобрать кое-какие нужные.
Он нашел общий вид горной местности над Айбёрн Джанкшн. Мелкий масштаб, очень мало подробностей, только общие очертания. На голубой пунктирной линии стоит штамп — номер, за которым следовало: «Разв. океан». Центр изображенной на карте местности, огромный регион, подразделялся на почти прямоугольные секторы, прилегающие друг к другу, как клинья, как зубы. Их точные силуэты менялись в зависимости от изображаемого рельефа. Каждый сектор носил свой собственный номер. Нумерация начиналась с 25 200 и последовательно доходила до 25 600.
«Блин, у них цифровые коды!»
Земельные участки. Четыреста из них пронумерованы по порядку и без пропусков. Участки, на которые Себерг подал заявки. Основание горнодобывающего предприятия, принадлежащего компании «Разведывательный океан». Заявочные правила АП требовали, чтобы каждому пакету документов по заявке на земельный участок присваивался регистрационный номер. Но какой-нибудь человек, амбициозный человек, уже находившийся на этой земле и пытавшийся раскрутиться, дал им названия. И говорил об этих участках со своими людьми, и друзьями, и потенциальными партнерами, используя эти названия. Он не стал бы заморачиваться с номерами, если дело не касалось официальных документов.
Какие же имена давал он своим землям? И какой участок Грейсон Себерг назвал «Адапроектом»?
Они ехали еще час, все дальше забираясь в горы. Фальк постоянно высовывался из окна грузовика и смотрел назад, проверяя, нет ли признаков погони. Трижды он просил Тал остановиться и выключить мотор, и они прислушивались, нет ли шума винтов вертолетов или двигателей наземного транспорта. Но только дождь шелестел, и доносился отдаленный шум боя в долине.
Во время второй остановки Фальк настоял, чтобы Тал уступила водительское кресло Вальдесу. Она весьма прохладно отнеслась к предложению передать руль другому, но Фальк объяснил, что хочет, чтобы она отдохнула и была в силах отработать следующую «смену», так как он рассматривает ее как самого лучшего водителя.
Девушка согласилась, но лишь при условии, чтобы ехать в кабине с ними, устроившись посредине между Вальдесом и Фальком. Фальк постоянно следил за показаниями приборов. Сейчас у грузовика работал термоядерный двигатель, и топлива для него оставалось еще прилично.
Они как раз поднялись по проселочной дороге до вершины очередного подъема, когда Вальдес резко затормозил и дал задний ход. Прибен и Раш закричали из кузова, выясняя, что за дерьмо там происходит. И в это время Фальк увидел то, что чуть раньше заметил Вальдес. Влево от их проселочной дороги отходила боковая ветка.
— Постой-ка! — произнес Фальк.
Он достал свой МЗА и спрыгнул на землю. Прибен тоже вылез из кузова и побежал вдогонку за ним.
Грузовик с невыключенным мотором остался ждать на развилке, а они плечом к плечу прошли немного вперед по боковой ветке. Ботинки чавкали в мокром песке.
В густой растительности по обеим сторонам от боковой дороги виднелись изгородь и множество старых, затопленных водой фиброплаковых столбов. Фальк и Прибен подошли к тяжелым проволочным воротам, достаточно широким, чтобы пропустить грузовой транспорт.
Створки ворот были смотаны цепью и заперты на висячий замок. Между столбами и во дворе за изгородью росла трава, похожая на тончайший серый пух. С цепи, запиравшей ворота, бородой свисали ползучие растения. За последние полгода никто ворота не открывал.
Фальк и Прибен заглянули во двор. Там виднелись два сборных домика и несколько небольших ангаров, а также старенький смарткарт, почти разобранный на части: его коробку передач и двигатель вытащили и оставили ржаветь на земле рядом с машиной, словно какой-то автомеханик-патологоанатом сделал автомобилю вскрытие. Ржавчина также коснулась каркаса сборных домов, а наветренные стены ангаров были покрыты ярью-медянкой — зеленовато-голубым налетом, который со временем образуется на медьсодержащих поверхностях. Лесная растительность, оттесненная и подавленная во время расчистки земель гербицидами, теперь возвращала свои прежние позиции. Она наползала со всех сторон, повторно завоевывая место, которое когда-то очистили для предварительных геологических изысканий.
Фальк прошел от ворот к изгороди.
— Хромаешь? — спросил Прибен.
Фальк уже забыл о ранении. На самом деле он даже и не думал о боли в бедре, просто жил с ней. Бросив взгляд на рану, он увидел, что ткань комбинезона в этом месте затвердела и почернела от засохшей крови. Задрав штанину, он увидел покрытый корочкой запекшейся крови рубец, словно по ноге густо мазнули черной икрой. Кожа вокруг раны была горячей на ощупь и вся в кровоподтеках. Когда он коснулся ее, из раны выступили капельки крови и боль отдала в бедро.
— Надо… — начал Прибен.
Фальк замотал головой и опустил штанину.
— Я продержусь, — заявил он, вдруг обнаружив табличку с номером участка, прикрепленную высоко к столбу ворот: большой плакат, напечатанный на светящейся основе. Разросшиеся ветки каучуконосов частично скрывали ее.
На табличке было написано: «ОИ 25 208».
— Что это? — спросил Прибен.
