Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
Дни шли своей чередой, занятия шли с полудня до темноты, и от меня уные выходили походкой изрядно пьяного человека. Что-то словно говорило мне, что надо спешить. Куда спешить, к чему – я не знал. Но знал, что такого рода предчувствия меня еще не обманывали, следовательно, из уных надо выжать все соки, готовя их к неведомым подвигам ударными темпами.
Уные, надо признать, меня радовали. Были и получше, и похуже, но в целом у них у всех было главное – они хотели учиться. Все до единого. Никто не отбывал здесь свой номер, а учить таких людей – одно удовольствие. Каждую тренировку я завершал приказом напасть на меня. То одному, то двум уным, а то и нескольким. И с каждой тренировкой мои уные становились все осторожнее. Осторожнее, но не трусливее. Умнее. Их поступки уже понемногу превращались в разумное поведение воина.
Одно лишь и мешало мне получать от жизни полную радость. Я тосковал по стражнице. И тосковал по правде. Было? Не было? Было! Было, было! Занятия давали мне возможность не думать о ней, просто некогда было, но по ночам и во снах я вспоминал и видел Синелесье и черные глаза Ягой. Думаю, что любой нормальный человек давно бы все бросил и поехал искать путь на Кромку или себе лиха. Но я не был нормальным человеком. Я был наставник Ферзь, в услужении князя Ярослава Хромого. Все. Этим все и было сказано. Я не мог «бросить все» – а ведь какая звучная фраза! – и ускакать в закат. Но легче мне от этого не становилось. Вернее, становилось ненамного. Мысль же купить баб пропала, боюсь, навсегда.
…Воислав задержался в додзе, прибираясь, и, когда он вышел, уные уже оставили двор Ферзя. Он оставался последним. Сегодня наставник замотал их до полусмерти, а потом завязал себе глаза и велел нападать на него по одному. Такого они еще не видели. Ударить наставника не удалось никому. Да что там – «ударить»! Достать-то не удалось. Воислав закрыл додзе и хотел уже было бесшумно выйти со двора на темные улицы Ростова, как что-то словно поманило его к открытому окну. Он осторожно заглянул в окно своего кровного врага, убийцы братьев. Это воспоминание не стиралось, он ждал своего часа, а пока честно и искренне готовился к нему, стараясь узнать у Ферзя как можно больше. И каждый день убеждался, что дорога его будет куда длиннее, чем казалась ему вначале.
Заглянув в волоковое оконце, Воислав увидел, что Ферзь, спрятав лицо в ладонях, сгорбившись, как ворон на погосте, сидел за столом. Вот ладони опустились – и уный не узнал его, кровного врага и ненавистного учителя, вызвавшего уважение и, порой он с ужасом чувствовал это, привязанность. Лицо наставника было неузнаваемым: перекошенное, иссиня-бледное, мокрое от пота, который не выступал каплями, а просто бежал уже по лбу и щекам, оно выражало сильнейшую, выгрызающую нутро, душевную, не телесную боль и отчаяние. Страх? Уный не поверил своим глазам, а в следующий миг было поздно – Ферзь вскочил, что-то мелькнуло в комнате, или показалось… Спустя еще какую-то ничтожную часть мгновения уный поневоле стал свидетелем очередного чуда наставника – Ферзь, уже тот, к которому уные привыкли, с закрытыми глазами стоял на ногах, в левой руке держа свой деревянный меч, а на столе стоял глиняный кувшин с косо срезанным горлышком, которое лежало рядом. Уный вздрогнул и похолодел. Нет, он поверил бы, будь в руках у того настоящий, железный клинок, – он сам видывал таких мастеров, но деревянным?! Но кувшин никуда не исчезал, а Ферзь устало открывал глаза, одновременно медленно поворачивая лицо к окну, и уный бесшумно присел, а потом так же бесшумно пошел было со двора, но резкий, бесцветный голос кровника окликнул его из окна:
– Дело пытаешь, ученик, иль от дела лытаешь? – А потом окно задвинулось, но Воислав успел расслышать лающий, горький смех.
Глава ХХХI
Дни шли и шли, я все вытягивал и вытягивал из уных жилы, а особенно же доставалось Воиславу. Все новые приемы, ухватки, уловки – все, все я показывал теперь на нем. Но спрашивал, хочу надеяться, со всех одинаково. Яму с цепями они, как мне кажется, уже готовы были проклясть, но прыгали, тем не менее, все лучше и лучше. Еще немного – и станут прыгать как кузнечики. Жалко, что я забыл про коноплю. Прыжки через нее дают тоже очень неплохой результат, если прыгать каждый день, пока она растет. Все выше и выше с каждым днем. Если пропустить пару дней, она вытянется так, что уже не перепрыгнуть. Зато удар, нанесенный сверху, в прыжке, куда труднее отразить, равно как и зажать в неудобной позиции человека, который попросту прыгнет через тебя. А попутно еще и голову снимет, поди ж ты…
Мне не очень нравилось, что свой недоученный табор мне придется тащить в леса Медвежьего угла, на показ варягам. Придется искать там какое-то удаленное место для занятий. Хотя «удаленное» в тех лесах, пожалуй, чревато – вырежут всех, да и весь сказ. Но кто меня спрашивал? Дайме повелел ехать в леса, значит, поедем в леса. А что варяги будут смотреть – да и черт с ними, пусть смотрят. Заниматься все равно придется. Надеюсь, что в строительных работах моих уных использовать не собираются.
Выматывающие тренировки все же не были панацеей. Я скучал по стражнице, причем все сильнее с каждым днем. Вопрос о том, реальна ли была эта лирическая постановка, уже перестал меня терзать. Еще бы не реальна – на руке лежал браслет, вызывая у уных скрытый интерес. Снимать я его не хотел, показывать тоже, а замотать тряпкой считал оскорбительным для дарительницы. Увидимся ли мы еще с тобою, Ягая?
Как-то ввечеру, когда мы уже поужинали, и Поспелка, умотанный за день, упал на лавку и уснул, я вдруг решил провести небольшой эксперимент.
– Дед! – позвал я. Исчезнувший после ужина домовой тут же возник возле стола. – Что скажешь? – И я сунул руку с браслетом ему под нос.
Домовой отшатнулся, словно я сунул ему в лицо горящую головню.
– Спятил, что ли, такими вещами шутить! – вскричал Дед. – Купил же ты такое! Кто ж его сделал-то?! И ведь и в самом деле похож!
Я молчал, а Дед присмотрелся.
– Не может быть, – пробормотал он. – «Золотой пояс»… Нашелся… Но это же браслет Ягой! Где ты его взял, Ферзь?! Где ты его нашел? В лесу? У колдуна?! Отнеси где взял! Отнеси, ты не понимаешь, что носишь и с чем играешь!
– Сама мне дала, – я нарочито небрежно пожал плечами, – как же это я его отнесу? Подарки не возвращают!
– Ты виделся со стражницей Кромки? И остался жив? – Дед отчаянно не хотел в это верить. Почему?
– Это просто золото, Дед? Или он на что-то еще гож? – пристал я к домовому.
– Это не просто золото, и он на многое гож, но коли она тебе ничего не сказала, то я и подавно не скажу, не допытывайся, наставник! Я еще из ума не выжил – вспоперек Ягой заходить!
– Да ты и Совы-то ее боялся, – поддел я Деда.
– Ну знал бы ты, что это за Сова, так и ты бы таким храбрым вряд ли был! – рассердился Дед. Хорошо, глядишь что и брякнет со зла.
– Так ты скажи, глядишь, я и присмирею. А то все обиняками да недомолвками.
– Ты видел Сову? Видел стражницу? Что еще тебе сказать, когда ты и так все знаешь? – усталым голосом спросил Дед. – Рассказать, кто такая эта Сова? Так не скажу, коли она сама не сказала. Не мучь ты меня, Ферзь. Зачем тебе знать, что человеку не надо знать?
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
