Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
Она показывает рукой на шпиль, возвышающийся над Лабиринтом.
— Что это?
— Дело рук Жана, — отвечает Раймонда. — Сам он внутри. Вместе с криптархом.
— Фобои приближаются, — сообщает Миели. — Необходимо как-то разобраться с ними, в противном случае вы все узнаете, что такое окончательная смерть. Надо, чтобы город снова начал двигаться. Как я понимаю, зоку до сих пор ничего не предпринимают?
— Нет, — говорит Раймонда. — И я не могу с ними связаться.
— Как всегда, — отзывается Миели. — Ладно. Тебе надо пробраться внутрь, вытащить оттуда криптарха и заставить его прекратить стычки, чтобы иметь возможность справиться с фобоями. Я хочу забрать отсюда вора. Получается, что нам по пути.
Миели расправляет крылья. Наставник взмывает в воздух вместе с ней. Они летят над горящим городом к черному шпилю.
— Это из-за вас все пошло кувырком, — говорит Исидор. — Вы должны помочь нам. Если криптархов не остановить, нам грозит гражданская война. Наставникам одним не справиться.
— Нет. Наш главный принцип — заботиться о себе. Мы исцелились и снова обрели силы. Нам пора уходить.
Сокровищница вокруг уже опустела, остались только серебряные порталы.
— Вы просто бежите, — произносит Исидор.
— Это типичная оптимизация ресурсов, — возражает Старейшая. — Ты можешь уйти вместе с нами, хотя быстро поймешь, что твой облик для этого не подходит.
— Я остаюсь, — заявляет Исидор. — Здесь мой дом.
На части мерцающего силуэта Старейшей появляется миниатюрное изображение города. Улицы заполнены крошечными людьми. Повсюду вспышки выстрелов и зарево пожаров. Исидор видит стычки между контролируемыми криптархами людьми и теми, кто получил защитный вирус. Во рту появляется привкус крови, и он понимает, что прикусил язык. А на укрепления, оберегающие ноги города, накатываются белые волны. Фобои.
— Ты можешь изменить свое решение, — предлагает Старейшая.
Исидор прикрывает глаза. Мысленная картина в его голове отличается от того, как он обычно представляет тайну, она непрерывно движется и изменяется, это уже не гигантская снежинка, которую можно рассматривать под разными углами.
— Криптархи, — говорит он. — Криптархи еще могут все остановить. Они в состоянии заставить город двигаться и прекратить стычки. Раймонда считала, что они направляются туда, вместе с вором… — Он показывает на иглу, торчащую в миниатюрном городе, словно стрела в сердце. — Кольцо. Вор похитил мое кольцо сцепленности. Пиксил, оно будет работать внутри этого?
— Возможно. Зависит от того, что это такое, — отвечает Пиксил. — Чтобы выяснить, нам нужно воспользоваться переходом.
Она направляется к ближайшей серебряной арке.
— Зоку этого не позволят, — предупреждает Старейшая.
— Просто перебрось меня туда, — говорит Исидор. — Я больше ни о чем не прошу. Я не могу стоять здесь и наблюдать.
Пиксил подносит руку к камню зоку в основании шеи. Затем она крепко зажмуривается, лицо искажает гримаса боли, и камень выходит наружу, словно только что рожденное существо. Она держит его перед собой окровавленными пальцами.
— Мы всегда обладали свободой, — произносит она. — Свободой уйти. Я ухожу. Я здесь родилась, и я остаюсь.
Она берет Исидора за руку.
— Пошли.
— Что ты делаешь?! — восклицает Старейшая.
Пиксил прикасается к створкам. Из-за них прорываются золотистые лучи дневного света.
— Я поступаю правильно.
С этими словами она шагает вперед и тянет за собой Исидора.
Глава двадцатая
Два вора и сыщик
Темнота восстанавливает нас. Несколько мгновений мне кажется, будто меня рисуют на бумаге, а затем очертания обретают плоть. И я снова могу видеть.
На меня уставился Кот. Он стоит на задних лапах в ботфортах, на голове — широкополая шляпа, на широком ремне висит крошечный меч. У него неживой взгляд, и я понимаю, что глаза действительно стеклянные, в них поблескивают золотистые искорки. Кот начинает порывисто двигаться: он снимает шляпу и с механической точностью отвешивает поклон.
— Добрый день, господин, — произносит он с пронзительным мурлыканьем. — С возвращением вас.
Мы находимся в главной галерее дворца. На позолоченных стенах висят картины, на потолке сверкают хрустальные люстры. Широкие окна выходят на итальянскую террасу, залитую золотистым предзакатным светом, отчего все предметы отливают янтарем. Я сижу на полу, и мои глаза на одном уровне с головой Кота. Кое-что радует: моя нога снова стала целой. Как и ле Руа, я в костюме, созданном древним портным, — с фалдами, бронзовыми пуговицами, немыслимо зауженными рукавами и гофрированной рубашкой. Но Кот кланяется не мне, а ему. И револьвер все еще остается в его руке.
Я напрягаю мышцы для прыжка, но ле Руа действует быстрее. Он бьет меня по лицу рукоятью револьвера, и, как ни странно, боль кажется здесь более ощутимой, чем в реальном мире. Я чувствую, как металл рассекает скулу до самой кости и едва не ломает ее. Во рту появляется привкус крови.
Ле Руа пинает меня носком ботинка.
— Уберите это создание, — говорит он. — И найдите что-нибудь переодеться.
Кот снова кланяется и хлопает лапами. Хлопок почти не слышен, но снаружи раздаются шаги, и дверь открывается.
Я с трудом сажусь на полу и сплевываю кровь под ноги ле Руа.
— Мерзавец, — бросаю я. — Я приготовился и к этому. Здесь есть ловушки, о которых ты не знаешь. Скоро увидишь.
— Это всего лишь жалкая уловка, недостойная ни одного из нас, — говорит ле Руа. — Будь благодарен, что я предпочитаю оставить тебя при себе. Как далекое воспоминание.
Он взмахивает револьвером, и сильные жесткие руки поднимают меня и волокут по полу. Восковые фигуры: мужчина с пышными усами, одетый по моде начала двадцатого столетия, и незнакомая мне женщина в платье горничной. У обоих стеклянные глаза и желтоватые, грубо вылепленные восковые лица. Я пытаюсь сопротивляться, но не в силах устоять перед их механической мощью.
— Отпустите меня! — кричу я. — Ваш господин не он, а я! — Но револьвер в руке ле Руа перевешивает все мои аргументы. — Ублюдок! Давай драться один на один!
Слуги тащат меня по коридору, по обе стороны которого располагаются открытые двери. Здесь их целые сотни, а внутри безмолвные восковые фигуры, медленно разыгрывающие сцены из жизни. Они полны смысла: молодой человек в тюремной камере читает книгу. Темная палатка, в углу сидит женщина, она что-то напевает себе под нос и готовит еду на жалком костерке. Я замечаю обнаженную фигуру с лицом Раймонды, играющую на рояле медлительными и неуклюжими восковыми пальцами. Все это мертвые механические куклы, и я внезапно понимаю, что значит стать далеким воспоминанием.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
