— Я не знаю, но… она должна была нас обмануть.
— Кто должен был обмануть?
— Нить…
— Да. Но теперь мы нашли ее. Все будет хорошо, краснокожий… — Игнат с улыбкой потрепал его по волосам.
Мальчик покачал головой, потом произнес какую-то странную фразу:
— Тогда при чем здесь ружье?
Игнат отстранил мальчика от себя:
— Ты что-то забыл мне сказать, парень? Вспоминай. Только очень быстро.
— Я не знаю. Но… нить должна была нас обмануть. Может быть… Может, она нас уже обманывает.
Стилет кивнул и тихо проговорил:
— Ну-ка подумай. Пожалуйста, подумай. Я верю тебе на все сто, ты молодчина. Только, пожалуйста, подумай. Ты что-то еще должен мне сказать? Спокойно, парень, у нас есть время. Полно времени.
Мальчик смотрел на Стилета, что-то в глубине его широко раскрытых глаз сгустилось, мальчик вздрогнул и неожиданно прижался к Ворону.
— Ну, ты что, парень? — Игнат провел рукой по плечам мальчика и почувствовал, что тот дрожит. — Эй, краснокожий! — Игнат улыбнулся. — Когда человек боится, злые духи радуются. — Взгляд Игната снова упал на циферблат часов, он понял, что за протекающую минуту это происходит с ним уже в третий раз. — Ничего, парень, они успеют, должны успеть.
— Я не знаю, — голос мальчика показался Игнату очень слабым, — но что-то не так. Запах…
— Послушай меня, послушай. — Стилет присел, посмотрел мальчику в глаза — две черные детские вишенки. Стилет ободряюще потрепал его и сразу же произнес:
— Что ты забыл мне сказать?
— Я не знаю. Мне… По-моему, нам надо… — Мальчик замолчал.
— Ну, ничего, ничего, краснокожий, все хорошо. Что нам надо?
— По-моему, нам надо будет сделать ВЫБОР. И вот это окажется самым главным.
* * *
Четверг, 29 февраля
16 нас. 46 мин. (до взрыва 00 часов 14 минут)
На мониторе компьютера выплыл полупрозрачный цилиндр, под ним бежал рисунок нити — лейтенант Соболев заменил все цифры точками, а вместо букв оставил крестики:
…….х…………………..х…………..
……..х…………………хх…………
………………………хх……….хх.
— Мне кажется, я нашел, — тихо произнес лейтенант Соболев.
— Тогда говори, — быстро отозвалась девушка, — какой диаметр?
— Смотри — первые три крестика, предположим, что это начало первых трех цифр.
— Да.
— Четвертая цифра — это еще два крестика.
— Может быть. Если первые три крестика — это единицы, а не какой-то иной знак.
— Подожди, давай остановимся так. Тогда следующие два крестика — это новый оборот нити.
— Возможно. Сколько между ними знаков?
— Сейчас узнаю… Вот, точки плюс крестики… Восемьдесят шесть. Восемьдесят шесть знаков.
— Предположим, что это диаметр.
— Немедленно проверяй.
Соболь покрутил изображение цилиндра, затем начал его разворачивать.
— Сейчас мы сделаем нашу катушечку плоской, словно чистый лист бумаги. Так… Даем ему формат — восемьдесят шесть знаков. И начинаем нарезать полоску. — Пальцы лейтенанта Соболева быстро бегали по клавиатуре компьютера. — Восемьдесят шесть знаков, следующие восемьдесят шесть знаков под ними и так далее. Я запускаю.
— Поехали. Черт, метод тыка.
— Да, слой за слоем. На все остальное просто нет времени.
Они смотрели на монитор компьютера и вдруг через несколько секунд почувствовали, что сейчас, сейчас произойдет нечто… еще немного — и в этой повисшей тишине… А потом Соболь и девушка закричали одно и то же слово:
— Есть!
— Есть, мать его!
Девушка обняла лейтенанта Соболева за плечи:
— Все — они здесь! Здесь, Соболь! Я готова извиниться за все, что когда-либо сделала или не сделала с тобой.
— Соболь, отлично! Пошла, милая. Первые три цифры… уже совершенно ясно! Первые три — это единицы.
— Единицы, мать их!
— Давай, родной, давай! Ну… Четвертая — это… либо ноль, либо девятка, либо восьмерка.
— Совершенно точно! Связь с Вороном, срочную мне связь с самолетом.
Тайные пещеры раскрывались, черным священным холодом веяло оттуда. На экране монитора появились совершенно отчетливые единицы и вот-вот должна была раскрыться четвертая цифра.
— Что-то он не так умен, а, Соболь? Твой супершутник.
— Кто? Не смейся раньше времени.
— Три единицы. И чего там — девять, восемь?..
— Может, ноль?
— Подождите, сейчас все станет ясно. Уже точно не ноль — видите, она стала закругляться. Прямо в середине цифры линии начали закругляться — точно не ноль.
— Да, либо восемь, либо девять и три единицы.
— Все! Перекидываем это на борт самолета.
— Подожди, сейчас, еще четвертая цифра. Соболь смотрел на экран монитора — перед ним выплывал числовой код, который остановит бомбу.
— Я нашел тебя, — проговорил лейтенант Соболев, — чужой самовлюбленный мозг, но я смог забраться в тебя. Так у кого яйца круче?
Потом он резко отодвинулся от компьютера:
— Что происходит, эй! Чего вы сделали?
— Ничего.
— Почему он встал? Я спрашиваю, почему он встал?!
— Не знаю. Никто ничего не делал.
— Здесь какое-то нарушение…
— Нет!
— Что «нет»?
— Соболь, ты… — девушка не сводила глаз с экрана монитора, — со своими яйцами… Он просто встал. Понимаешь?
— Что?!
— Надо вводить следующий пароль. Он просто остановился на середине! Вот тебе яйца!… Чтобы запуститься дальше, нужен еще один пароль.
— Что ты имеешь в виду? — Хотя Соболь уже сам все понял.
— Что это не все. Там есть еще эта ниточка. Он просто остановился на половине. Три единицы, а дальше выбирайте — восемь или девять. Он совсем не так прост. Он решил еще пошутить на прощание.
— Сука! Да он… падла! Он что, знал, что все будет вот так? Время на исходе. Чтобы подбирать пароль… Это несколько минут.
— Срочно загружайте «взломку»!
— Совсем нет времени! Восемь или девять?!
— Что еще можно сделать?! У нас только верхняя половина рисунка.
Лейтенант Соболев смотрел на мерцающую картинку. Чужой самовлюбленный мозг, последний привет от него. Компьютер стоял, выдав почти всю информацию, но ведь почти — не в счет. На мониторе застыла картинка:
