Тим пнул ногой дверь, сжимая в руках револьвер. Из полумрака комнаты возникла огромная фигура Дядюшки Пита; телевизор отбрасывал на его лицо яркий голубой свет. Рядом с хозяином лежал Кобелек; Дядюшка машинально почесывал его брюхо, чуть ли не приклеившись к экрану. Другой рукой он нажимал на кнопки пульта, лежавшего на ручке шезлонга. Его толстые пальцы подергивались, перескакивая с кнопки на кнопку, и порнофильм то прокручивался вперед, то шел в нормальном режиме. На Дядюшке были семейные трусы и майка; он буквально заполнил собой кресло. Мраморные глазки пуделя перекинулись на Тима, и он беззвучно оскалился. Когда они подошли ближе, Кобелек поднялся и зарычал. Медведь щелкнул пальцами, и пудель лег, опустив морду на передние лапы.
– Здорово, Специалист. Я слышал, вы устроили внизу что-то жуткое.
– Ты сказал, чтобы я приходил с официальными обвинениями и ордером, – сказал Тим. – Вот я и пришел.
Дом задрожал от топота ботинок агентов ФБР.
Издав напряженный вздох и недовольно заворчав, Пит потянулся к сотовому, лежащему на полу.
– Сейчас звякну адвокату.
– Не стоит попусту тратить время, – сказал Тим. – Мы можем просто посадить тебя к ней в клетку.
К чести Дядюшки, он не потерял самообладания. Его глаза округлились, лоб разгладился, а брови полезли вверх, но он быстро оправился.
Он кивнул своей массивной головой и снова развалился в кресле.
– Дайте хоть концовку досмотрю.
Он еще немного открутил назад и снова включил фильм. Дядюшка кивнул в сторону экрана:
– Вот молодчина этот Питер Норт.
С большим усилием он встал на ноги и протянул Тиму запястья.
59
Надзиратель терпеливо ждал, держа ключ в руке. Тим уперся кулаком в прохладную стальную дверь, собираясь с мыслями. Когда он выскользнул с командного поста, его ухода никто не заметил – так там было шумно. По сравнению с командным постом в тюремном корпусе царила умиротворяющая тишина. Ее прерывал только скрип ботинок по кафельному полу и покашливание в одной из ближайших камер.
Обыск, проведенный в клубе, позволил добыть все необходимые доказательства вины Дядюшки Пита. Архивы Даны Лэйк, вероятнее всего, содержали много интересного, но вначале ФБР придется пройти по минному полю требований, которые закон предъявляет к неразглашению конфиденциальных сведений – Генпрокуратура строго следит за этим. Тим уже сталкивался с такой позицией прокуратуры, когда разбирались крупные дела. По пути на командный пост он встретил Уинстона Смита, работника прокуратуры, который как-то слишком жизнерадостно посвистывал.
Медведь с Геррерой арестовали Бэйб Донован в ее квартире на западе Лос-Анджелеса. В одной из комнат они обнаружили аппарат для ламинирования. Рядом с ним были разбросаны заготовки для фальшивых документов, включая карту допуска обслуживающего персонала в бэрбанкский аэропорт. В выдвижном ящике они нашли служебные значки, снятые с убитых полицейских. В гараже был спрятан катафалк «кадиллак миллер метеор». Один пожилой сосед рассказал, что раньше Бэйб парковала там желтый «вольво». Машина той же модели, что заблокировала движение на 10-м шоссе в день побега Дэна и Кейнера. Камера слежения, установленная в гараже, подтвердила соответствие номеров. Этот факт делал Бэйб соучастницей убийства двух федеральных офицеров и одного гражданского лица.
Спустя шесть часов после захвата клуба помощники все еще продолжали просмотр изъятых документов. Смит начал готовить обвинительные акты еще на одиннадцать «грешников». Таннино заявил, что обвинений достаточно для закрытия всей организации.
Но по поводу Дэна Лори ничего так и не выяснилось.
Тим известил все пограничные пункты и аэропорты, а также все ведомства прилежащих штатов. Он связался с правоохранительными органами всех городов, где были филиалы «Смеющихся грешников», настаивая на тщательнейшем поиске. Пресс-секретарь службы передал подборку фотографий Дэна службам новостей и сейчас договаривался с «Таймс» на размещение его фото на первой странице завтрашнего выпуска. Чем больше проходило времени, тем больше была вероятность того, что следы Дэна затеряются окончательно, и через некоторое время фотоснимок бандита, напавшего на Дрей, перекочует в дальний коридор здания суда на стенд с лицами других преступников. Недоказанные обвинения, текущие расследования. Каждый раз, выходя на задание, помощники видели фотографии этих людей.
Тим кивнул, и надзиратель открыл стальную дверь. Тим увидел за сеткой Бэйб, сидящую с по-мужски вытянутыми ногами на пластиковой скамье. Он вошел и встал напротив нее.
Ее волосы, выстриженные перьями в стиле семидесятых, приподнялись, когда она прислонила голову к стене. У нее была большая, возможно, искусственно увеличенная грудь, но довольно хрупкая фигура, и оранжевый комбинезон болтался на ней, как клоунский костюм. На ее переносице темнела полоска загара, синие глаза казались непроницаемыми, но лицо заметно осунулось от страха, а нижняя челюсть выдвинулась вперед. Впервые Тим увидел в ней ребенка почти того же возраста, что девчонки из колледжа или дочери его старших коллег. Согласно досье, она выросла в семье среднего класса. Потом ступила на кривую дорожку, а теперь попала сюда. Было почти невозможно поверить в то, что она активно помогала Дэну Лори в осуществлении его планов.
– Здравствуйте, мисс Донован. Я Тим Рэкли.
Она вскинула голову и посмотрела на Тима:
– Есть закурить?
– Ой, нет, не захватил. – Он присел на корточки, чтобы смотреть ей в лицо. – Некоторое время ты не будешь ничего получать, но потом я смогу помочь тебе.
– Хочешь, чтобы я продала своего мужчину? Ты что, шутишь?
– Впереди у тебя еще много времени, Бэйб. Но вся твоя жизнь может пройти за решеткой.
– Ну и что? В тюрьме тоже можно жить настоящей жизнью.
– Кто сказал тебе это? Дэн?
– Нет, не он. Многие из наших там побывали.
– Жизнь в тюрьме – сущий ад. Год тянется словно вечность. Через несколько лет ты даже не вспомнишь, кто ты такая. Это не жизнь.
– Быть предателем еще хуже. Вам, законопослушным, этого не понять.
– А ты не задумывалась, что исполнять приказы Бен Ладена – тоже предательство?
– Мы, «грешники», не исполняем приказов. Тем более приказов всяких чокнутых мусульман.
– Тогда подумай о себе, Бэйб. Твой путь окончен, да и Дэну теперь никуда не деться. Помоги нам поскорее покончить со всей этой историей, пока еще кого-нибудь не убили.
Она насмешливо хмыкнула:
– Какой же ты болван. Даже если бы я не любила своего мужчину – а я люблю его сильнее всех на свете, – сдать одноклубника у нас считается самым низким поступком. Самым низким. А если ты живешь по кодексу чести, нарушать его нельзя, что бы ни случилось.
