и вообще…
Мудрый дракон, как бы ему ни хотелось покрепче схватить сокровище и утащить в пещеру, снова проявил терпение и давить на девушку не стал, так что до конца семестра Исса доучилась, припрятав подаренный обручальный браслет и делая вид, что ни с каким менталистом она не встречается. Подруги, конечно, дразнили, да и остальные знакомые слепыми не были, но ситуацию на удивление спокойно приняли все.
Змея настойчиво предлагала подождать до окончания учёбы, потому что ну ведь и так всё хорошо, и её совершенно не смущает необходимость из его комнаты вечерами возвращаться к себе. Книжник не спорил, но поженились они летом, в Айсуре.
Отец оказался прав про менталиста и в другом: тот не помнил родителей возлюбленной. Узнал только тогда, когда собрался с ними знакомиться, над чем потешалась не только змея, но особенно — Лазурит Кастет, с которым Иссе пришлось познакомиться поближе. Впрочем, о том, с кем она говорит, удалось забыть достаточно быстро, наследник империи умел держаться с людьми легко и дружески.
Чего не скажешь об отце жениха, с которым найти общий язык так и не получилось. Книжник заверил, что это нормально, у него самого начало получаться всего несколько лет назад. Исса беспокоилась, но здорово помогала поддержка менталиста, который просто не позволял этим двоим надолго оказываться рядом и уж тем более делать это наедине. На отца он не рявкал, но умело переключал его на другие вопросы. О профессиональном Цитрин Якорь говорил гораздо легче и охотнее, и в такие моменты с ним даже приятно было общаться.
Много позже уже Исса выяснила, что так трагически на старшем менталисте сказалась смерть жены. Случайная и нелепая. Хрупкая и нежная, очень похожая на мать самой Иссы, она, в отличие от Риссы, не хотела сидеть дома, а постоянно рвалась к людям. Часто это заканчивалось страшными мигренями и долгим восстановлением моральных сил. А один раз ей не повезло, вместе с подругой женщина оказалась близко к месту трагического события: случился взрыв в алхимической лаборатории. Женщин не задело физически, но чужая боль и смерти, к которым молодая менталистка была не готова, убили и её: она полностью выгорела и через пару дней угасла.
Доучилась змея спокойно, правда, чем ближе к выпуску, тем тревожнее ей становилось: как жить дальше? У Книжника университет, а ей на Рыбном делать нечего, да и не хотелось оставаться. Наверное, она бы долго ещё мучилась, но этот вопрос в один прекрасный момент поднял муж и спокойно спросил, где бы она хотела работать после выпуска — в столице или, может быть, в родном городе? В том, что станет музейным магом, Исса уже не сомневалась, несмотря на недоверие и сомнения коллег и их попытки отговорить. Книжнику не хотелось возвращаться к императору, но сейчас он полагал, что выдержит прежнюю работу.
Тут змея решительно упёрлась, что не надо ничего выдерживать, и муж ей нужен в добром здравии, а не измученной тенью, так что пара перебралась в Айсур. Отпускать Цитрина из университета не хотели, но и удержать не смогли, а на юге он занялся тем же самым: обучением менталистов и всех окружающих — правильному с ними взаимодействию. В местный институт его приняли с распростёртыми объятиями, а потом как-то незаметно вокруг Книжника собралась целая стайка учеников, для которых выделили отдельную кафедру. Молодые менталисты съезжались со всех концов империи, и, хотя обычно им было сложно друг с другом, присутствие дракона уравновешивало.
Всё же прозвище Солнышко очень подходило ему, как искренне считала Исса. А Цитрин только улыбался в ответ. Он точно знал, что дело не в нём, а в ней. Ментальная магия тесно связана с чувствами, и, если маг счастлив, это не может не сказываться на окружающих.
Отец мужа смягчился к невестке через несколько лет, когда та родила дочку — юную драконицу, копию отца с теми же золотистыми локонами и ярко-зелёными глазами. А уж как злорадствовала Исса, когда оказалось, что ментального дара ребёнку не досталось вовсе!
Дар перешёл их сыну в полном объёме, но — вместе с маминым характером, костяной погремушкой на хвосте и ведущей огненной стихией. Впрочем, к этому моменту Исса уже достаточно прониклась особенностями взгляда менталистов на действительность, чтобы понимать: это по большей части проблемы не их сына, а окружающего мира.
Порой змея задумывалась, как бы сложилась жизнь, если бы ей не встретился этот коварный и осторожный ментальный маг, не заинтересовался ею — и не заинтересовал собой. Но фантазия пасовала. Не выходило представить на его месте кого-то другого, а если и представлялось — то что-то тоскливо-серое. Не мрачное, но — пустое. И дело вовсе не в том, что кто-то другой не мог её полюбить и увлечь, просто…
Вряд ли кто-то другой смог бы научить её любить.
