Они остановились, чтобы осмотреться. Индеец вытянул из седельной сумки подзорную трубу.
— Птицы над рощей толкутся, — показал Энди. — Что там?
— Фургон. Костер. Лошади. Людей не видно.
— Усадьба, вроде, не горела?
Ахо долго глядел в трубу, потом отдал ее Бриксу.
За мутноватым стеклом выросли знакомые саманные стены. Энди вспомнил, как когда-то они вместе с Эдом их возводили. Коннорс хотел, чтобы дом был высоким, потому что слишком долго ютился в пещерах. И дом получился выше всех в округе. Его белый куб возвышался над забором, над тонкими деревцами, тоже посаженными Коннорсом.
Покатая крыша оказалась поврежденной в нескольких местах, там темнели дыры. Хотя, возможно, то были не дыры, а бойницы. Нижние окна были закрыты толстыми ставнями, а верхние — заложены мешками. И никого не видно. Все попрятались. Или ушли.
— Мне не нравится, что у рощи лошадей мало, — сказал Ахо. — Эти лошади привезли фургон. А где остальные?
— Какая разница? Давай лучше подумаем, как попасть в дом, да так, чтобы нас не подстрелили свои или чужие.
— На войне надо знать все, — важно произнес индеец. — Не оставляй за спиной загадок, и они не выстрелят в тебя.
Брикс вдруг понял, кого напоминал ему этот кайова. Он узнавал в нем себя. А последние слова и сам часто произносил, когда удерживал нетерпеливых друзей.
— Не всякая загадка имеет ответ, — сказал он так же многозначительно.
Индеец снова приник к трубе, а потом сложил ее и спрятал в сумку, при этом на его непроницаемом лице мелькнуло подобие довольной улыбки.
— Ответ не имеет значения. Если ты понял смысл загадки.
Энди надоело философствовать, и он сказал:
— Короче говоря, ты думаешь, что где-то целая толпа ковбоев стоит в засаде и поджидает нас?
— Когда дерутся из-за земли, перекрывают все дороги. Чтобы посторонние не мешали. Местные знакомы с таким обычаем, и сидят дома, пока стрельба не утихнет.
— Тогда поехали за рейнджерами. Они не похожи на посторонних. И мы тоже сойдем за своих.
— Ты слишком торопишься.
Брикс и сам понимал, что сейчас лучше бы не пороть горячку. Но он рвался в бой. Его обжигал стыд при мысли о том, что Крис, возможно, сейчас отбивается один, и не первый день, а он в это время валялся на койке, а потом бездельничал за решеткой!
Однако кайова был прав. Спешка могла все сгубить.
Они принялись неторопливо кружить по холмам, то скрываясь за ними, то забираясь повыше, чтобы все досконально рассмотреть, изучить, сосчитать и отмерить. Каждый раз, когда над степью раскатывались выстрелы, у Энди замирало сердце — и снова начинало стучать лишь после гулкого ответа «спрингфилда».
Засада пряталась у тропы, по которой Коннорс гонял табун в степь. Оседланные лошади скрывались за мескитовой рощей, а стрелки, украсив шляпы ветками, расположились в кустах. Они не слишком заботились о маскировке — некоторые сидели, кто-то даже курил. Ясно, что они дожидались сигнала.
— Интересно, кого они ждут? — сказал Брикс, отдавая подзорную трубу индейцу. — Если хотят отсечь подкрепление из города, то почему все время смотрят на усадьбу?
— Значит, они ждут тех, кто выйдет из усадьбы.
— Крис не такой дурак, чтобы двинуть по тропе.
— Возможно, у него нет выбора.
На закате половина стрелков покинула позиции и отправилась за рощу, где дымился костер, и откуда доносился запах подгорелого хлеба.
— Дождемся ночи, — сказал Брикс. — И пойдем к нашим. Будем надеяться, что они нас узнают раньше, чем выстрелят.
Но им не пришлось дожидаться ночи.
Со стороны усадьбы ударил «спрингфилд», ему ответил винчестер, и несколько минут продолжалась ожесточенная перестрелка.
Все стихло так же неожиданно, как и началось. Ковбои, остававшиеся в засаде, один за другим поднимались с земли и, пригибаясь, перебегали к лагерю.
А там уже выстраивалась цепь всадников. С одного фланга плотно стояли рейнджеры в длинных плащах, с винтовками поперек седла. С другого теснились ковбои. В подзорную трубу было хорошо видно, что рейнджеры стоят спокойно, а ковбои кружатся на месте, толкаются, и некоторые то отъезжают от толпы, то возвращаются. Отдельно гарцевал, видимо, командир. Он кричал, размахивая револьвером.
— Штурм, — сказал Энди. — Они идут на штурм. Рейнджеры уже готовы, а ковбои… Э, да они отказываются! Он их уговаривает, а они мотают головой, как упрямые ослы!
— Не потеряй трубу, — сказал Ахо, взлетев в седло. — Я их отвлеку. А ты постарайся успеть…
Мустанг взбил облако пыли и понесся вниз по склону, прямо на тот участок тропы, где еще недавно скрывались стрелки. Проносясь мимо рощи, индеец вытянул руку и принялся на ходу стрелять из револьвера. В ответ защелкали винчестеры, и через минуту нестройная цепочка всадников вылетела из-за деревьев вдогонку за Ахо.
Энди погнал кобылу к усадьбе. Сумерки сгущались быстро, и он ругал себя за то, что промедлил. Надо было прорываться сюда раньше, при свете. Тогда Крис разглядел бы его. А сейчас оставалось только молиться…
Не выдержав, он закричал:
— Крис! Крис! Это я, Энди! Не стреляй!
Он подлетел к усадьбе и направил кобылу вправо, к загону. Ворота, наверняка, забиты, но его лошадь сможет перемахнуть через ограду, лишь бы они не стреляли…
Как только копыта застучали по утоптанной глине загона, Энди слетел с седла и кубарем перекатился под стену дома.
— Это я! — задыхаясь, прокричал он.
— Хочешь, чтоб об этом услышали в Техасе? — раздался знакомый насмешливый голос.
— Билли! Ты уже здесь!
Сверху опустилась лестница, и Брикс торопливо взобрался по ней на крышу.
Крис хлопнул его по плечу и вручил «спрингфилд»:
— Ты очень вовремя. Мы уже спим на ходу. Приглядишь за хозяйством, пока мы вздремнем?
— Они готовятся к штурму! Я видел, они уже выстроились!
— Когда пойдут, разбудишь, — сказал Крис и повалился на тюфяк в углу под кровлей.
А Билли уже лежал там, свернувшись калачиком.
Энди Брикс обескуражено почесал затылок, перевел дух и встал к бойнице.
29
Ночь стояла лунная, и сверху хорошо было видно тех, кто подкрадывался к усадьбе. То были рейнджеры, и их брезентовые плащи призрачными пятнами светились даже в самой глубокой тени. А когда они переползали освещенные участки склона, то казались странными насекомыми, вроде гигантских мокриц — нечто бесформенное, без рук и ног, но подвижное и мерзкое. Их прикрывали ковбои, паля оттуда, где еще недавно высились конюшни.
