были уроки лично с архимастером Хендином. Он ждал, что появится больше девушек, но до этого следил, чтобы она все понимала в учебе.
Кай Хендин был назначен Высшим мастером в голосовании, и это не удивляло. Никто не знал, что он сделал в бою, но из всех архимастеров действовал только он. Он начал направлять Академию к новой миссии. Чары были необходимостью, учил он их, ответственностью. Поэты были стражей на краю мира.
Никто еще не смотрел на работу Академии так, ни разу за века. Кто-то считал это потерей, они меньше думали об искусстве. Джулиен понимала это. Дорн научил ее видеть искусство, и она смотрела на все отчасти его глазами. Но это давало ощущение цели, и это восхищало. Архимастер Хендин сказал ей, что, если она останется учиться, сможет снова стать Пророком. И в этот раз метка будет ее.
Порой ей снилось их путешествие по морю и Остров-лабиринт, иногда она ощущала, что важная часть нее пропала. Она не знала, исправит ли это новая метка. Она однажды узнает.
В один из дней она вбежала в покои Высшего мастера Хендина. Она не договаривалась о встречи, тяжело бежала от бега по лестнице.
Он сидел за письменным столом. Джулиен знала, что он постоянно общался с Лин насчет дел в Тамриллине. Лин пыталась успокоить аристократов, но те срывались. Война за трон была неизбежной. К счастью, Лин могла надеяться на помощь королевы Кахиши.
Джулиен узнала свиток на столе: к этой работе архимастер Хендин возвращался, когда мог. Он спрашивал у нее об Острове-лабиринте, чтобы записать все детали, которые она помнила. Он записывал летопись, описывал все, что произошло за год. Хоть это не было закончено, работа уже была названа. Буквы с размахом красовались на странице: «Король-поэт».
Он строго посмотрел на нее.
— Дело должно быть важным.
Джулиен смутилась, стоя на пороге кабинета Высшего мастера Хендина. Она вспомнила, как стояла на этом месте, когда это была комната Элиссана Диара. Того, кто стал королем-поэтом. Она могла представить его и Сендару тут и сейчас.
Сендара Диар, насколько я знала, ушла к народу ее матери и училась там.
— Это важно, — сказала она. — Узоры на стене в Зале лир… снова изменились.
Он выглядел изумленно, но и смиренно.
— Я думал, что это случится, — сказал он. — Я посмотрю. Я потому и остался. Знал, что могу еще пригодиться, — он улыбнулся. — Иначе, Джулиен Имара, я взял бы Серебряную ветвь, вызвал паромщика и уплыл на Утерянные острова. Я был готов какое-то время.
— Но не сейчас, — с надеждой сказала она.
— Пока что — да, — он встал. — Давай посмотрим, что нас ждет.
