— О чем ты говоришь? — спросила Гвенн, но старуха не ответила не ее вопрос. Взгляд Калы скользнул мимо Гвенн и устремился в широкую даль или в давно минувшие времена.
— Я была тогда там, — сказала она каркающим голосом. — Это моя судьба — наблюдать за ходом событий. Я видела, как короли всходили на трон и покидали его, как повелители завоевывали власть и теряли ее. В эти дни, Гвеннет Ратвен, моему народу представилась возможность, какая никогда не выпадала ему прежде. Мы можем свергнуть иго чужеземного господства и снова обрести свободу! Все очень переменчиво. Но обстоятельства перемешались, и требуется сильная мужественная рука, чтобы снова навести порядок. Но зависть и недоброжелательство грозят все испортить.
Костлявыми пальцами она схватила Гвенн за руку и удержала ее, гипнотизируя взглядом, пока говорила. Гвенн почувствовала, как холодный ужас пробежал у нее по спине, и с усилием она вырвалась из рук старухи.
— Что ты несешь? — грубо спросила она — Ты выжила из ума?
— Я пришла, чтобы предупредить тебя, Гвеннет Ратвен, — сказала старуха дрожащим от гнева голосом. — Твой брат замешан в заговоре. Планируется совершить злодеяния, но все это принесет несчастье.
— Ты говоришь какой-то вздор, старуха, — сказала Гвенн, внутри которой все противилось тому, чтобы слушать болтовню таинственной женщины. Она развернулась и хотела покинуть долину, но не могла отыскать тропинку в густом тумане. Бесцельно она поднялась по камням, пока ее путь не окончился перед скалой. Она пошла вдоль стены и зашла еще дальше в ущелье, окончательно заблудившись.
Охваченная паникой, Гвенн огляделась по сторонам и испугалась, когда вдруг снова увидела темную фигуру рядом с собой.
— Ты что-то ищешь, дитя мое?
— Дорогу домой, — затравленно ответила Гвенн. — Я хочу домой, ты слышишь?
— Да, но что же мешает тебе?
— Этот проклятый туман. Я не вижу даже вытянутую руку перед собой.
— Похоже, такова проблема людей. — Старуха захихикала. — Бесстрашно они отваживаются идти по незнакомой земле, играют вещами, значение которых они не понимают. Пока наконец не захотят ничего больше знать.
— Пожалуйста, — с мольбой сказала Гвенн, — дай мне уйти. Я не знаю, что все это значит.
— А я знаю? Знает дерево, что с ним произойдет, если дровосек срубит его своим топором? И мне тоже неизвестно, что уготовила судьба, Гвеннет Ратвен. Но руны открыли мне, что твой клан сыграет большую роль при этом. Судьба Шотландии полностью лежит в его руках, но твой брат готов все испортить.
— Мой брат? Почему?
— Потому что он не готов обождать, пока наступит всему свое время. Потому что он взял судьбу в свои руки и хочет вырвать то, в чем было отказано твоему отцу. И он не остановится ни перед каким злодеянием.
— Злодеянием? Мой брат Дункан? — Гвенн покачала отрицательно головой. — Ты болтаешь вздор, старуха. Смерть нашего отца тяжело ранила Дункана, но он не такой, как ты говоришь. Великое бремя легло ему на плечи, вот и все.
— Так ли? — ядовито поинтересовалась старуха. — И это причина того, почему ты, пользуясь каждым предлогом, бежишь из замка, Гвеннет Ратвен? Почему ты больше не можешь выносить общество своего брата и его таинственных советчиков, с которыми он водится последнее время?
— Ты… знаешь об этом?
— Я уже сказала тебе, малышка Гвенн: я знаю многое, больше, чем ты догадываешься. Я давно наблюдаю за тобой и твоими родными. Во все времена я молчала, но теперь не могу. Задумываются недобрые дела, Гвенн. Дела, которые изменят ход истории, если никто не сумеет предотвратить их. И твой брат будет тем, кто даст ход этим событиям.
— Мой… мой брат? — Гвенн колебалась. Все внутри нее сопротивлялось даже сейчас, чтобы поверить хоть одному слову из того, что сказала колдунья. Но то, как Кала разговаривала с ней, ее тембр и ее обвинительный и в то же время печальный взгляд склонили ее к тому, чтобы она выслушала все. — Что ты хочешь этим сказать? — спросила Гвенн беспомощно. — Я выслушаю тебя, но вряд ли пойму что-нибудь из твоих слов.
— Твой брат, Гвеннет, взял в свои руки судьбу. Он занят тем, что интригует против Уильяма Уоллеса, которого они называют «Храброе Сердце». Вместе с якобы друзьями он задумал устранить и обокрасть Уоллеса. Его сила должна быть передана Роберту Брюсу, чтобы он взошел на трон и стал королем Шотландии.
— И что неправильного в этом?
— Все, дитя мое. Время, руны, звезды. Все. Уоллес находится на вершине своей власти. Чтобы его сбросить, нужно прибегнуть к колдовству и темных силам. И твой брат сошелся с ними, явно не осознавая, что делает. Те люди, с которыми он общается последнее время, и которые стали его доверенными… Не случайно ты чувствуешь себя неуютно в их присутствии! На них лежит проклятие, и они занимаются магией.
— Ты имеешь в виду древнюю языческую веру? — спросила Гвенн осторожно. — Эти люди такие же, как ты?
— Нет, не как я, — зашипела на нее Кала так резко, что Гвенн снова отшатнулась от нее в сторону. — Другие, дитя мое. Их мысли полны мрачных помыслов и злых намерений. Они подчиняются темным рунам, а не светлым, и их искусство древнее всего, что ты или я можем представить себе.
Кала понизила свой хриплый голос до шепота, и Гвеннет почувствовала, что дрожит всем телом. Был ли тому причиной туман, пробравшийся сквозь ее платье? Или неопределенный страх, который внезапно закрался ей в душу?
— Тогда я должна предостеречь Дункана, — сказала она немного беспомощно. На что Кала только рассмеялась. — Ты думаешь, что сумеешь? Ты думаешь, что он послушается тебя? Ты думаешь, что у тебя с твоей юностью и неопытностью есть возможность бороться против силы, которая гораздо старше и коварнее тебя? Твой так и не услышанный голос потонет в буре, которая грядет. Я могу только предостеречь тебя.
— Но если это все правда, что ты говоришь, то Дункан подвергается большой опасности.
— Грозит ли костер опасностью единственной искре? Твой брат не ведает, что творит. Печаль о вашем отце и гнев на англичан ослепили его. Печаль и ярость — плохие советчики для молодого человека. Он верит, что действует в духе отца, но в действительности он делает только то, что требуют от него его советчики. Он станет тем, кто предаст Храброе Сердце и позаботится о том, чтобы его судьба была решена.
— Почему ты тогда не предостережешь Уоллеса?
— Потому что я еще не знаю, откуда грозит опасность, дитя мое. Руны открыли мне судьбу Уильяма Уоллеса. Жестокой и горькой будет она, если твой брат и его новые друзья добьются успеха. Но я не знаю еще, где и когда состоится позорное предательство, потому что руны открыли мне не все.
— Почему ты рассказываешь мне обо всем? — спросила Гвенн. — Что общего у меня с планами моего брата?
— Ты из рода Ратвенов, как и он. В тебе течет та же кровь, и ты тоже несешь ответственность за ваш клан. Ты не должна допустить, чтобы твой брат взял эту вину на себя. Иначе клан Ратвенов будет проклят на веки вечные. Но еще есть надежда.
