хмуро глядя на рыжие волосы, длиной почти доходящие до узкой лямки лифчика, просвечивающей из-под прозрачной блузки. Алена открыла дверь на себя, заставив меня попятиться и повернув голову, сказала неожиданно спокойным голосом:
— Проходи!
Я удивился этой перемене, но тем не менее, взяв ее за руку выше локтя подтолкнул вперед, одновременно прислушиваясь к ощущениям. Опасности, кажется, не было. Браслет молчал. Забрал у девушки ключи и, не отпуская ее руки, запер за собой дверь.
— Чья квартира?
— А тебе не все равно? — ее голос был спокойно-нахальным.
Пораженный этой переменой я, рывком развернул Алену к себе.
— Разговорчики в строю! — крепко взял девушку за плечи и вгляделся в ее лицо.
Насмешливый взгляд голубых глаз, на губах неопределенная улыбка. Куда девался страх? Информационный блок, который только что был, исчез без следа. Я попытался разглядеть ее мысли. Никаких мыслей не было. Словно смотрел в пустое место. Не чернота, как у ари, не защитный барьер, как у Истинных, а просто прозрачная пустота, в которой вяло шевелились еле различимые тени. Я разозлился еще больше, повернул девушку, подтолкнул в спину:
— Вперед! В комнату проходи!
— Чего толкаешься? — спросила Алена почти ласковым голосом. — Просто скажи: тебе лично, что я плохого сделала? Вот и не пихайся! А подростки… да ничего ты не понимаешь… не убивала я их, сами они задохнулись. Я, знаешь, как ревела? А что сделаешь? Видишь это все, а сделать ничего не можешь… Ну, откуда я могла знать, что они погибнут? Просто жить после этого не хотелось… Ну, и ладно… ну и кстати… Ты же убить меня пришел? Я все ждала… Ну, думаю, не может же это безумие длиться вечно.
— Ты, чего несешь, дура? Убить…
— Сам придурок! Делай, что хотел… но просьба у меня одна есть… Выполнишь?
— Идиотка чертова, как ты меня злишь!.. Как я жалею, что с этим связался… Достали вы меня все…
— Плохо тебе? — Алена смотрела на меня в упор. — Эк, тебя разобрало! А ты еще меня не понял… Как мне плохо, ты еще поймешь… Да нет, конечно, вру, не поймешь ты ничего. Жить тебе с этим… долго! Ну, или не долго…
— Заткнись пожалуйста, я тебя очень прошу! Отвечай только на вопросы.
— Так, где же вопросы, гражданин начальник? — Алена хитро прищурилась и откинула прядь своих медных волос со лба. Эти глаза… по их взгляду, в жизни не скажешь, что перед тобой восемнадцатилетняя девочка. — Я виновата? В чем я виновата? Я жить хочу и все… Дайте мне жить спокойно! Отстаньте от меня все! Так ведь не отстанете же? Нет?
— Честно? — от ее спокойного голоса, я и сам стал понемногу успокаиваться.
— Честно!
— Поздно, девушка… взялись за тебя всерьез! Так говоришь, не убивала никого? Ну, допустим, верю… Я постараюсь тебе помочь… но только если будешь со мной предельно откровенна! Обещаешь?
— Да! — выкрикнула Алена мне в лицо. Потом добавила тихо. — Ты правда меня не убьешь?
— Я похож на убийцу? Где твои куколки?.. или как их там… личинки? Ну, в общем, те, кто остался в живых, из этих подростков.
— Куколки? — недоумение на лице Алены сменилось пониманием. — А-а… Бусинки.
— Какие еще бусинки?
— Я их так называю… Я нитка, а они мои бусинки. А ты, "личинки"… бе-е! Я тебе муха, что ли? — она брезгливо поморщилась.
— Пусть бусинки, где они?
— Они спят еще… Они еще все время спят. Просыпаются только, чтобы покушать, в туалет сходить, а потом опять спят.
— Что значит, спят? Где? Здесь? — я невольно оглянулся по сторонам, словно надеялся, кого-то еще здесь увидеть.
— Я что дура, их здесь держать? Я же чувствую, что их все убить хотят! И вы, не знаю, как там вас… И те уроды в шлемах… Но те еще и меня потом трахать хотят, всей своей кодлой! Сомневаюсь, что это будет лучше смерти. Несколько дней мне не хватило. Я думала: бусинки проснутся, и мы уедем отсюда подальше. В деревню куда-нибудь, к черту на кулички… только от вас, от всех подальше! Отпусти нас, а? Мы никому ничего плохого не сделаем! Не отпустишь?..
— Не отпущу… — я отрицательно мотнул головой. — Да и не денетесь вы никуда! Найдут либо те, либо другие… Весь город прошерстят и найдут… Благо, кого искать, уже известно.
— Не найдут! — забормотала Алена. — Мы так спрячемся, никто нас в жизни не найдет… — голос ее стал какой-то сонный, а глаза словно подернулись поволокой.
— Слушай… а может ты… может мы… — она вдруг шагнула ко мне, одновременно начав расстегивать пуговки на своей блузке. Одну… вторую… третью…
— Ты что? — отшатнулся я, упершись спиной в стену. — Ты что придумала? Ну-ка прекрати!
Но она и не думала прекращать. Прижалась ко мне, жарко дыша в лицо.
— Возьми меня, а?! Я знаешь, какая ласковая? Тебе со мной хорошо будет! Ну, возьми меня… ну… сладкий мой! — она вдруг упала на колени и принялась расстегивать мне ремень на джинсах.
— Да прекрати же, я сказал! — поднял ее с пола за прижатые локти. — Дрянь!
— Ах так… — протянула она бесцветным голосом и вдруг плюнула мне прямо в лицо. — Получи… это тебе за дрянь! — сочла нужным пояснить.
Взбешенный, я утерся рукавом, сгреб ее в охапку и, затащив комнату, бросил на диван возле окна. Несколько секунд она лежала неподвижно, сжавшись в комочек, потом выпрямилась и села, спустив ноги с дивана. Посмотрела вниз и наклонившись, сняла с острого каблучка, наколовшийся на улице, желтый березовый лист.
— Не хочешь, значит меня? Верность хранишь своей тощей подружке? Да она убийца… понимаешь ты? Убийца! И ты убийцей станешь! Но она родилась такой… а ты стремишься к этому! Ненавижу вас! Сволочи! Сволочи!
Алена вдруг извернулась и, метнув в меня подушкой, на четвереньках, по дивану, кинулась к окну. Я, легко уклонившись, успел схватить ее за щиколотку. Подушка с грохотом снесла что-то с книжных полок за спиной. Я на долю секунды отвлекся на шум и едва успел перехватить ее вторую ногу, чудом избежав сильнейшего удара в пах. Дернул на себя, от чего она распласталась на диване. Но, молниеносно сгруппировавшись, ухитрилась развернуться на спину и скрещенными ногами с такой силой пихнула меня в живот, впечатав свои острые каблучки, что я, не удержавшись на ногах, отлетел вместе с ее босоножками в руках, опрокинув по пути, какую-то этажерку. Впрочем, в ту же секунду вскочил, но, оказавшаяся невероятно шустрой, чертовка успела уцепиться за батарею, подтянулась к подоконнику и схватив обеими руками цветочный горшок, снайперски точно, запустила мне в голову. Только подаренная
