анфилады комнат и вход в них с лестницы.
— Так вот он, этот знаменитый Адамов клуб! — с дрожью в голосе прошептал он.
О, он давно уже слышал кое-что о нем! До него секретным образом доходили слухи о том, что пресыщенное, жуирующее барство в лице его представителей — аристократов-мужчин основало какой-то орден-союз вкупе с клубом, где проводит вечера и часть ночи.
Ему доподлинно было известно, что несколько раз в неделю часов до одиннадцати-двенадцати ночи к подъезду клуба подкатывают щегольские экипажи, из которых выскакивают великосветские денди. Что именно это за клуб — он не знал, да и мало интересовался. Так, думал он, прихоть, фантазия какая-нибудь, блажь на почве простого оригинальничанья. Правда, мелькала мысль, не является ли этот клуб сколком (только в другом роде) со знаменитого Евина клуба, основанного графиней Ростопчиной, известной поэтессой? Но и эта мысль его не тревожила: раз налицо не имеется подозрения о мошенническом или же о политически неблагонадежном сообществе, его роль кончается. Какое он имеет право вмешиваться в «забавы» и «развлечения» частных лиц, да притом еще таких высокопоставленных? «Пусть себе дурят», — решил он. Но теперь, когда у него мелькнуло одно серьезное подозрение, подкрепленное вещественным доказательством, он решил проникнуть в таинственный особняк. Проник — и большое недоумение тревожит теперь его душу.
«Что же это такое: неужели я ошибся? В этом отвратительном месте все кричит о ненависти к женщинам. Судя по всему, вплоть до надписей, это какой-то сектантский «корабль», только не хлыстов, скопцов или иных изуверов-сектантов, а какой-то особенный... Всюду — напоминание о Содоме. Но как же из Содома могли появиться женолюбы? Ведь по Библии в Содоме не было ни одного праведника».
Путилин провел рукой по лбу.
— Темно... темно... — прошептал он.
Вдруг он вздрогнул, насторожился. До него донеслись мужские голоса, громкий смех, и в ту же секунду он увидел, как в зал вошли три лица. Один был в военной форме, два других — в бальных костюмах.
«Куда они направятся?»
И, заметив, что они, о чем-то оживленно беседуя, идут в ту гостиную, где он находится, Путилин быстро спрятался за широкую шелковую портьеру.
— Да брось, барон, чего ты так разволновался? — мягким, насмешливым голосом грассировал один денди другому.
— Но позвольте, господа, это ведь необыкновенно. Вы слышали, что сказал сейчас наш Игнат? Вы видели ужас, который отразился на его физиономии при виде меня? «Никого еще нет?» — спросил я его. Вдруг он выпучил на меня глаза, затрясся весь и с трудом, заикаясь, пролепетал: «Никого-с... за исключением вас». — «Как за исключением меня, когда я только что приехал, болван?» — «Никак-с нет, вы... вы давно уж приехали». И в ужасе вытаращил на меня глаза, чуть не крестясь. Что вы на это скажете?
— Да, это очень странно... — взволнованно прошептал военный.
— Пустяки! Просто болвану или причудилось, или хлопнул остатки нашего шампанского. А вот что ты брелок-жетон свой потерял — это скверно, барон. И где это тебя угораздило?
Барон схватился за голову.
— Ей-Богу, не знаю... Очевидно, в последний раз... тогда, с княгиней...
— Это вот посерьезнее твоего двойника.
— Я думаю, господа, что нам следует бросить эту затею. И мне, и тебе, барон, и тебе, граф, — нервно вмешался в разговор военный. — Пошутили — и баста. Во-первых, здесь на нас косятся. Мы не присутствуем на наших мессах Содома. Идет уже шушуканье. Нас могут заподозрить в ренегатстве. Во-вторых, конь о четырех ногах — и тот спотыкается. Можно попасться. А в-третьих, мне очень не нравится потеря тобою жетона и особенно твой двойник.
Барон побледнел.
— Ах, Жорж, ради Бога, не пугай меня этим проклятым двойником! Я боюсь, не к смерти ли это?
— Ну, как не стыдно, господа, так бабничать? — резко проговорил жизнерадостный денди. — Один-другой бокал шампанского, и ваши страхи рассеются, как дым от сигар. Впрочем... впрочем, хорошо. Я согласен на время превратиться вновь в правоверного члена нашего ордена-клуба, но с условием, что сегодня ночью мы предпримем последнюю экскурсию в область запрещенного нам царства женщин. Идет?
— Н... не знаю... — нерешительно пробормотал военный. — Как ты думаешь, барон?
— Что ж... Если в последний раз — пожалуй. Да к тому же, откровенно говоря, у меня сегодня кошки на сердце скребут... Какое-то отвратительное предчувствие.
— Пустяки! Итак, через час — в путь.
— По обыкновению, мы выедем вместе, а потом разъедемся, — возбужденно проговорил тот, кого называли графом. — У вас намечены визиты?
— Да... — в голос ответили барон и князь-военный.
— Отлично! Ну, а теперь, князенька, идем выпить бокал шампанского. Ты, барон?
— Нет, уволь, Вольдемар. Идите, я побуду немного здесь один... Мне надо прочесть письмо.
Те ушли. Барон остался один.
Портьера тихо зашевелилась, и из-за нее, скрестив руки на груди, вышел Путилин.
— Ну, барон, теперь мы можем побеседовать друг с другом без свидетелей... — по слогам отчеканил великий сыщик.
Подавленный крик ужаса вырвался из груди элегантного великосветского жуира.
Лицо его перекосилось от страха. Глаза, широко раскрытые, готовые, казалось, выскочить из орбит, были прикованы к его страшному двойнику.
— Что это... что это... привидение?! Мой двойник?.. Кто ты? — И барон простер руки вперед, словно желая защититься от зловещего призрака!
— Вы спрашиваете, кто я. Нет, я не ваш двойник, а ваша совесть, облеченная в плоть и кровь, любезный барон. Я — карающий призрак, карающая Немезида.
Со лба барона падали капли холодного пота. Он, близкий к обмороку, бессильно опустился на софу.
Путилин подошел к обеим дверям и запер их на ключ.
— Ну-с, теперь будем говорить серьезно. Прежде всего, успокойтесь, придите в себя и — Боже вас сохрани! — не кричите, ибо последствия этой тревоги могут быть роковыми для вас. Я — Путилин, начальник сыскной полиции.
— Вы? Путилин?! — вскочил как ужаленный барон.
— С вашего позволения. Терять времени нельзя. Я буду краток. Вы попались, любезный барон, в преступлении, которое вам должно быть известно.
— Позвольте! — пришел в себя вероломный член Адамова клуба. — Я вас не понимаю... Что значит весь этот маскарад? Какое вы имеете право...
— Потрудитесь взглянуть на это.
Путилин невозмутимо-спокойно показал барону небольшой золотой жетон.
— Я нашел его... вы догадываетесь где?
— Я погиб! — прошептал жуир, закрывая лицо руками.
— Нет. Пока вы еще не погибли.
