Лионе, пение птиц в Амстердаме, история Моне про морскую звезду в тот вечер, когда они напились, – они в поезде на ее айпаде вполглаза смотрели «Ускользающую красоту». Она видела этот фильм сто раз. Поездка была короткой, но фильм крутился, пока они дремали.
– Она твоя, – пристально глядя на нее, говорит Киллиан.
– Ха.
– Я серьезно. Если ты этого хочешь, я начинаю искать виллу, как только мы закончим говорить.
– Ну, тогда – ура, мы переезжаем в Тоскану. Угу, – с легким смехом говорит Винсент. Она выпила немного вина. Остатки в бокале на тумбочке. Она допивает вино, Киллиан наблюдает за ней.
Она спрашивает, говорил ли он с детьми и как дела на работе. Те же вопросы, которые задает всегда. Некоторые из них он адресует и ей. Она делает вид, что не уезжала из Парижа. Что просто была занята своими украшениями и преподаванием в музее.
Он прильнул к камере – Винсент не заметила когда, – как бы прислушиваясь к шорохам движений ее тела, как будто его экран – это магический портал в Париж. Как будто он мог бы сквозь него шагнуть. Она тоже наклоняется ближе, как раз когда Киллиан, взяв ноутбук в руки, говорит, что хочет показать ей, как выросли ее домашние цветы. Она видит свои туфли у двери, свои запасные ключи, висящие на крючке в кухне. Киллиан проводит для нее экскурсию по ее собственному дому, и она чувствует себя хрупкой и незаметной, как у Эзры Паунда «лепестки на влажном черном суку».
Уже час, как они разговаривают. Она сходила на кухню и налила в бокал еще вина, а Киллиан пьет уже третью порцию виски. Она взяла с собой ноутбук и провела для него короткую экскурсию по квартире, тоже показала ему кое-что. На сколько вырос лировидный фикус, свое любимое место на диване. Рассказывает ему о голом барабанщике и поворачивает компьютер к окну и вверх, направляя на его квартиру, сквозь темноту.
Она в халате, на кровати, лежит на боку.
– Если ты пытаешься меня соблазнить, то это работает, – говорит Киллиан.
– Что?!
– У тебя пояс… развязан. Ты буквально обнажаешься передо мной, а я так соскучился по твоему телу, что совершенно с ума схожу.
– Прекрати, – запахивая халат, говорит Винсент. Кажется, она немного опьянела?
– Вот будь ты здесь… мы бы занялись любовью, как думаешь?
– Занялись любовью? – Она смеется. – Что с тобой, Киллиан? Тебе несвойственно так говорить.
Он тоже смеется. Такого искреннего смеха она не слышала у него с самого отъезда. Кажется, он немного опьянел?
– Пытаюсь быть джентльменом! А как ты хочешь, чтобы я говорил? Будь ты здесь, ты бы мне дала себя трахнуть? – спрашивает он, намеренно усиливая акцент. Сладкий-пресладкий крем на пышном торте его слов. Он отодвигается, и ей сразу начинает не хватать его близости. Он в пижаме, состоящей из облезлой университетской футболки, которой лет сто, и черных шортов. Услышав слово «трахнуть», сказанное вот так и про нее, она ощущает резкое невольное влечение к нему. Она дотрагивается до цепочки с тигром и думает о Лу. Кровь ее кипит.
– Я бы поддалась искушению… возможно, – говорит она через вино, которое не лжет.
Киллиан сдвигает ноутбук, и теперь она видит больше его тела. Разумеется, он хорошо выглядит. Разумеется, она по нему скучает. Угу. Это не значит, что у них видеосекс. Большим пальцем он едва цепляет резинку шортов.
– Ты согласилась бы, чтобы я довел тебя до оргазма? – спрашивает он и, подняв футболку, гладит себя по животу.
– Возможно. – Она обижена на него и скучает по близости с ним. Как он берет ее под колено и держит ногу на весу, когда внутри ее. Его ночной голос, его густой мускусный запах.
Она бросает взгляд на его левую руку с обручальным кольцом. Он в их гостиной, на их диване; ноутбук на кофейном столике.
– Ты удовлетворяешь себя, думая обо мне? – спрашивает он.
– Возможно… иногда.
Иногда это Лу. Иногда вы оба.
Иногда это Стормзи в защитном жилете Бэнкси или Кон Ю в дорогой водолазке. Иногда Идрис Эльба.
Винсент немного рассказала ему об Агат, но умолчала о вибраторе. Он из тех мужчин, кто ненавидит такие штуки, потому что боится, что они оставят его без работы.
– Хочешь сделать это для меня сейчас? – спрашивает он, придав голосу всю глубину и хрипотцу, так как знает: она это любит.
– А это раздражает.
– Что именно?
– Ты… когда говоришь вот таким голосом.
– Когда говорю вот таким голосом? – повторяет Киллиан, делая тот же тембр. Винсент смеется, и это смех от души. Смех из серии два-бокала-вина-в-Париже-во-время-видеозвонка-с-отчужденным-мужем-который-отчаянно-пытается-возбудить-ее. – Получается, мне нельзя говорить про то, как мне не хватает близости с тобой? – спрашивает Киллиан. И добавляет «женщина моего сердца» и «прекрасная девушка» на ирландском. Голос теперь еще хуже. Винсент уже готова застонать от одного тембра.
– Прекрати, – говорит она и садится. О'кей, может, у них все-таки состоится видеосекс?
Нет.
Хотя он и говорит по-ирландски, а она так любит, когда он говорит по-ирландски, это действительно не может произойти вот так. Она представляет Лу. Она представляет Киллиана, когда он узнает о Лу. Она касается тигра на шее и думает о «Une tigresse». Она думает о «Полураскрытой розе», о Киллиане, пьющем среди дня и смеющемся с Ханной.
– Распахни халат, – говорит Киллиан.
Винсент развязывает пояс. Зачем она развязывает пояс?
– Умоляю, позволь. Впусти меня, – подаваясь к экрану, говорит Киллиан. Его лицо, его глаза, его голос. Так много всего, что она любит в нем с восемнадцати лет, – все это всегда было и есть, а сейчас к ней возвращается. В голове у нее крутится припев той супердраматичной песни Селин Дион[140].
– Ты хочешь, чтобы я распахнула халат вот так? – спрашивает Винсент, и при этом халат соскальзывает с одного плеча, открывая обнаженную медовую каплю-грудь.
– Именно так, – говорит Киллиан, направляя руку к переду шортов.
Винсент наблюдает, как двигается рука. Медленно-медленно.
Но не успевает оказаться там, где нужно, так как он убирает руку и отворачивается от экрана, смотрит в сторону двери.
– Черт. Никуда не уходи. Жди здесь. Обещаешь, что не сдвинешься с места? – просит он.
– Ага.
Немного даже обрадовавшись возникшей помехе, она запахивает халат на случай, если в доме есть кто-то еще, кто может случайно пройти мимо открытого ноутбука. Но ведь он один? Конечно. Может там быть кто-то еще? Кому еще там быть?
Пока Киллиана нет, Винсент заглядывает в мобильник. Там новое сообщение с номера, не занесенного в записную книжку.
Винсент. Я бы
