друга. Пока производились расчеты траектории, Эви и Опэ решили сменяться каждые двенадцать часов, а параллельно, но с разницей в шесть часов дежурили Дие и Грон.
— А Нуа? — спросил Мат.
— Нуа не идет в расчет. Пусть делает, что хочет. Пищу получать будет.
Мат кивнул. Значит, Нуа сброшена со счетов. Да, он любил ее такой бешеной страстью, что иного конца быть не могло. «Убил бы я ради нее Арро? Конечно. Только в этом не оказалось нужды. Его убила тоска по родине, а еще больше, пожалуй, то, что первым человеком на корабле оказался не он, а я. Изменить здесь что-нибудь, к сожалению, не в моей власти. Но ты поверила, что Арро убил я. Почему? Потому, Нуа, что ты сама об этом мечтала, а когда он умер, то ты почувствовала убийцей себя». Трезвый рассудок Гилла был недоволен, что эта причинная связь для Мата стала ясна только теперь. Если бы ты, Мат, жалкий идиот, догадался об этом раньше, то не сидел бы здесь взаперти. Но ведь и ты любил Нуа, Гилл? Во всяком случае, не протестовал. Правда, со стороны Гилла это совсем другое. Интересно начавшийся безмолвный разговор между Матом и Гиллом прервал голос Эви:
— Мат, ты слышишь меня?
— Разумеется.
— Я спросил лишь потому, что ты замолчал.
— Я размышлял.
— Ах, так. Значит, мы можем продолжить? — Эви кратко изложил суть производимых им расчетов.
— Вы на правильном пути, но продвигаетесь слишком медленно, сказал Мат. — Если дело пойдет так и дальше, вам потребуется не две-три недели, а по меньшей мере пять.
— Мы согласны с тобой. Мат. Но что мы можем поделать? Или ты хочешь дать нам совет?
На кончике языка Мата вертелся ответ: выпустите меня отсюда, дайте мне поработать с Большим Мозгом. Но он передумал и промолчал. Это могло показаться подозрительным. А если даже братья и согласились бы, он все время чувствовал бы наведенный в затылок пистолет.
— Ну что же, — словно в раздумье, он сделал паузу. — Если вы доставите мне сюда портативный компьютер, дело пойдет быстрее. Его ведь можно включить от региональной сети.
— Спасибо, Мат, сейчас принесем.
— Эви!
— Слушаю.
Мат ехидно ухмыльнулся.
— Не забудьте про пистолет.
— Перестань, Мат! — Эви явно смутился.
Но пистолет он все-таки захватил.
Всю неделю Мат работал по заданию братьев, а в промежутках донимал их указаниями о контроле всех систем корабля, точно так же, как если бы стоял за командирским пультом. Эви и Опэ повиновались без возражений, понимая, что «Галатея» при всех условиях должна находиться в отличном состоянии. Зато в виде компенсации они получили от Мата такое количество расчетов, что это и в самом деле приблизило их к цели. Эви поблагодарил Мата, но тот отверг благодарность.
— Пустяки. Уж если решение принято, нужно его поскорее выполнить. Я многое передумал с тех пор, пока сижу здесь.
— Рад это слышать. Мат.
— Ладно, парень. Только работайте исправно и не забывайте про контроль.
Спустя три дня точно в то время, когда Грон заменял в своей смене Дие, Мат неожиданно вызвал братьев по селектору.
— Мальчики, машинка отказала.
— Что ты сказал? Не понимаю, — промямлил Опэ.
— Я говорю, мой компьютер где-то замыкает. Когда пойдете ко мне, захватите инструменты. Может быть, я сумею исправить.
Мат продиктовал, какие именно инструменты ему нужны. Не прошло и четверти часа, как Опэ сообщил, что спускается.
— Хорошо, я жду. Пароль — инфрапистолет.
Опэ проворчал что-то по поводу неуместных шуток, но взять пистолет не позабыл.
— Положи вон туда, — Мат указал рукой в угол, не поднимаясь с переносной кровати, которая была поставлена в коридоре так, чтобы ее было видно из двери лифта. — Я возьму потом.
Он с усердием нажимал на клавиши выключенной машинки.
— Только бы определить, где замыкание. Может статься, это не в самой машинке, а где-нибудь в проводке или в контактах.
У Опэ шла уже вторая половина вахты, и для обмена мнениями он чувствовал себя слишком усталым.
— Желаю успеха. Мат. Надеюсь, тебе удастся скоро обнаружить дефект.
Мат, не поднимая головы, вздохнул и попрощался с Опэ взмахом руки. Подождав, пока смолкнет гудение лифта, он вскочил на ноги. Кусачками отделив от привода компьютера кусок кабеля длиной сантиметров двадцать, он старательно зачистил оба конца, потом вскарабкался на кровать. Надувное сооружение колебалось во все стороны, но ему все же удалось дотянуться до пластмассового щитка в углу под потолком. Мат торопился, вывернутые шурупы один за другим падали в подставленную ладонь. Наконец он вывернул последний, и щиток откинулся. Мат повертел его в руках, ища взглядом, куда бы поставить, затем поставил к стенке за поворотом коридора. Забравшись на кровать, он еще раз окинул взглядом коридор, чтобы запомнить, где щиток, потом занялся кабелем. Спустя четверть часа сигнал селектора отвлек Опэ, углубившегося было в расчеты.
— Опэ, я нашел дефект. Не сердись, во всем виновата проклятая проводка, я ни при чем.
— Что там случилось?
— Неужели не видишь? Взгляни на контрольную доску седьмого отсека, замыкание где-то в цепи. Правильно я предполагал, что виновата не машина, а проводка. Не понимаю только, почему не сработали предохранители? Сижу в темноте, а ток уходит куда-то в месте замыкания, могут загореться кабели. Выключи поскорее.
Опэ бросился к доске.
— Ну что, выключил? — с нетерпением спросил Мат. — Беда в том, что я чувствую запах гари. Где-то горит кабель!
— Я выключил.
— Хорошо, серьезной аварии теперь не случится.
— А мне что делать? — в голосе Опэ прозвучала растерянность.
— Лучше всего немедленно найти место замыкания. Пока мы не исправим дефект, у меня не будет ни света, ни тепла. Отопление может подождать, но сидеть в темноте сложа руки, когда столько работы, это уж слишком!
— Сейчас я спущусь.
— Не стоит, Опэ. Ты и так устал, тебя сменит Эви, пусть придет он. Я и так тебя загонял.
— Нет, нет. Иду! Какие инструменты тебе нужны?
— Только ручной фонарик, — Мат хихикнул. — Ну и, конечно, пистолет.
— Кретин! — заорал Опэ и со всех ног кинулся к лифту. Грон недоумевающе на него уставился.
— Что с тобой?
— Ничего! Ты тоже кретин!
На полпути он резко остановился и подскочил к командирскому пульту. Схватив инфрапистолет, висевший на подлокотнике кресла, он повесил его на шею и ринулся к двери.
— Ничего не понимаю. Опэ, куда ты? — начал было Грон, но Опэ уже исчез в дверях лифта.
Грон не терпел одиночества и очень обрадовался, когда услышал гудение возвращающегося лифта. Теперь-то он узнает, почему вдруг Опэ так взбесился.
В лучах подсветки, падающих сверху и сзади, он поначалу не
