Ответ стоял перед ней – высокий и уверенный, пристально наблюдая за ней.
– Ты думаешь, что брак был бы признан законным?
– Возможно. Но это зависит от того, можно ли будет разыскать свидетелей, что маловероятно.
– Гарри узнает когда-нибудь об этой вероятности?
– Когда он вырастет, я поделюсь с ним тем, что знаю. У него на это есть все права. И выбор – продолжить это дело или прекратить – будет принадлежать ему. Однако полагаю, что солидное содержание умиротворит его.
– А если он не будет вести расследование? Амброуз…
– Амброуз вырастет не в графском имении, а в нашем. Его содержание основывается на личном богатстве Джеймса, а не на доходах с титулованных имений. Он будет хорошо обеспечен, и его будет охранять наша любовь. Если он не станет графом, ибо обнаружится, что он имеет титул не по праву, это не станет концом мира для него.
– Иначе говоря, эта стратегия может лишь отдалить срок расплаты.
Натаниел заключил ее в объятия.
– Я не могу лгать тому мальчику в Дареме. Это было самое лучшее, что я смог сделать.
– Думаю, ты сделал все прекрасно. Надеюсь, через восемь лет меня не будут беспокоить перемены в моей жизни. – Шарлотта взяла в ладони его лицо и заглянула ему в глаза. – Джеймс должен был совершить что-то очень дурное, если он согласился на все твои предложения, Натаниел. Не думаю, что он отправляется за границу только с тем, чтобы скрыть правду об испанском союзе брата. И не верю, что ты потребовал от него изгнания в обмен на наше молчание.
Натаниел не ответил, но она прочитала ответ у него в глазах;
– Он убил ту бедную женщину, не так ли? Это то, что ты узнал от Ярдли в тот день.
Он кивнул.
– Ярдли не лучший свидетель. Его воспоминания сбивчивы и туманны. Даже мне было бы трудно добиться обвинения на основании только его свидетельств.
Шарлотта предположила, что все последние дни он обдумывал этот план и взвешивал свои решения. Он попытался также прорепетировать свою роль. Это означало, что он знал правду, даже если свидетельств мистера Ярдли было недостаточно.
– Скажи мне, что ты узнал сегодня, когда смотрел в глаза Джеймса?
Натаниел взял ее руки в свои.
– Я увидел его вину и чертовски мало раскаяния Я также увидел, как мало он любит своего сына.
– Ему повезло, что ты выбрал для него именно этот путь, а не более крутой.
– Этот путь щадит невиновных. Это неплохой компромисс.
Обнимая Шарлотту за плечи, Натаниел вывел ее из библиотеки, подальше от документов и правды, которую они погребли. Они снова вышли в сад и пошли по дорожке под кронами деревьев и весенним солнцем.
Легкий ветерок, насыщенный запахами весны, приносил опьяняющий аромат возрождающегося мира. Натаниел шагал рядом с Шарлоттой.
– Джеймс был прав: ты балуешь ребенка. Мы должны поскорее пожениться, пока Амброуз еще не испорчен отсутствием мужского влияния.
Она засмеялась:
– Вы такой самоотверженный, мистер Найтридж. – Потом она посерьезнела. – Меня соблазняет желание еще раз воспользоваться этой твоей прекрасной чертой.
– О чем ты?
– Ты должен будешь отказать мне, если заподозришь, что моя неуместная просьба поставит под угрозу наше счастье. Это будет в твоем духе – согласиться, просто чтобы в очередной раз проявить доброту. Хотя в глубине души ты вовсе не хочешь ничего подобного. Если это случится, мы оба окажемся в плачевном положении, но ты, по обыкновению, никогда не признаешься в этом. Что означает: если я узнаю, что ты несчастлив, а ты будешь отрицать это, и мы…
– Господи помилуй, леди Марденфорд! В следующих двух предложениях вы обречете нас на жалкое существование, потому что я так чертовски хорош. – Насмешливая улыбка сопровождала его шутливые нападки. – Я буду внимательно рассматривать ваши просьбы и давать только честные ответы. И никогда не буду рисковать нашим счастьем. Теперь продолжай.
Шарлотта остановилась и повернулась к нему лицом. Она подошла ближе и принялась играть его галстуком.
– Я думала о том, что не отказалась бы от еще одного путешествия – на север. Чтобы собрать новые подписи под петициями.
– Непременно. Мы можем потратить на твой проект все лето. Мы можем устроить это, как только поженимся. Куда бы ты хотела отправиться?
Шарлотта пожала плечами:
– Дарем будет подходящим местом.
Он приподнял пальцами ее подбородок.
– Поездка в Дарем никогда не повредит нашему счастью. Но думаю, за твоим замыслом скрывается что-то еще.
– Значительно больше. Играя здесь с Амброузом, я все время думала о Гарри. Я уверена, что его школа очень хорошая и он будет счастлив там. Однако я хочу, чтобы он знал: у него есть место в мире, где ему всегда будут рады. Даже выделенное Джеймсом содержание не даст ему настоящего дома. – Она закусила нижнюю губу. – Как ты думаешь, Натаниел, он мог бы жить с нами?
Он склонил голову, размышляя над ее просьбой. Как он и обещал.
– Ты удивляешь меня, Шарлотта.
– Я понимаю, это будет немного странно, – поторопилась добавить она. – Он сын Филиппа, разумеется. Не твой и даже не мой. Но мне очень этого хочется, если тебе не ненавистна эта мысль. – Шарлотта действительно нуждалась в этом. Сейчас она смотрела в будущее, но все еще испытывала чувство долга перед прошлыми воспоминаниями. – Если это будет слишком неловко для тебя, я пойму. Просто…
Кончиками пальцев он коснулся ее губ легкой лаской заставляя ее замолчать.
– Ты неправильно растолковала мое удивление. Я рад, если твое сердце откроется навстречу мальчику. Он мне нравится, и я тоже не хочу, чтобы он оказался брошенным па произвол судьбы. Мы посетим его в Дареме и предложим жить с нами.
Душевная щедрость Натаниела глубоко тронула Шарлотту. Она крепко обняла его. Острая боль, сладкая боль любви наполнила ее сердце.
– У нас будет необычная семья. Больше, чем любая другая, когда люди вступают в брак.
– Уверен, она станет еще больше. И думаю, не случится ли это достаточно скоро?
Шарлотта взглянула на него:
– Что ты имеешь в виду?
Он улыбнулся ее недоумению.
– Мы начали наши отношения месяц назад, Лотта, и ты никогда не отказывала мне по вполне обычной причине.
– По обычной причине?.. – Она пыталась понять смысл его слов. – О! – Она быстро сделала подсчеты, не смея надеяться. – О Господи! Я не… Я действительно не считала дни в последнее время и даже не обращала внимания… – От неожиданной бурной радости у нее закружилась голова. – Думаю, ты прав, Натаниел. Не могу поверить в это, но, кажется, ты прав.
