противно моему естеству. Все, что меня заботит во всей моей жизни — это служба вашему величеству. Мой долг, как верховного служителя, следить за тем, чтобы все, кто вас окружает трудились преданно, верно и безукоризненно. Увы, сестра Акилина начала совершать ошибки, ее службу больше нельзя назвать безупречной. Она была жестока и несправедлива к вашим невестам и другим служительницам. И… Я подозреваю, что выдать девушкам вещательные кристаллы, она забыла не просто так.
Сестра Акилина покрылась красными пятнами, глаза ее горели раскаленным железом.
— Как ты смеешь обвинять меня в таком⁈ — прошипела она. — Да еще и перед ликом его величества, и все это после того, что я ради тебя сделала… после того, что мы делали вместе…
Лицо Фрола Зериона словно окаменело. Он был бледен, но глядел прямо перед собой, не опуская взгляд.
Кир закинула в рот еще один орешек. В другое время, он похолодел бы от ужаса от того, что эти двое вытворяли перед драконом-императором и с ужасом думал бы о том, как тот может среагировать на все. Вдруг он разозлится, обернется драконом и обрушит на них свою ярость и злость?
Теперь Киру было не то, чтобы все равно, но он просто так привык к этому чувству страха, накатывавшему на него каждый раз, когда он был возле Андроника Великого, что он вовсе перестал на него обращать внимание.
К тому же, теперь он сомневался в том, что тот в принципе способен обратиться.
— Ваше величество, сестра Акилина ведет себя неприемлемым и непристойным образом, — холодно сказал Фрол Зерион. — Позвольте, нам ее увести.
— Ваше величество, прошу вас, не позволяйте! — Почти что взвыла сестра Акилина, подаваясь вперед и хватаясь за подол одеяний Андроника Великого. — Он… он хочет изгнать меня с Лунного острова и тогда мы с вами больше никогда не увидимся! Он хочет остаться единственным близким к вам человеком. Всех прочих он безжалостно устраняет!
Она бросила взгляд чернильных глаз на Кира и тот едва не подавился орешком. Он сам был в каком-то смысле близок к дракону-императору.
— Ваше величество, она обезумела и не ведает, что говорит, — покачал головой Фрол Зерион. — Позвольте нам ее увести. Никто не причинит сестре Акилине не малейшего вреда. Ей помогут, чтобы бедняжка не навредила себе самой.
— Ваше величество не позволяйте! — вновь взвыла сестра Акилина.
Если по большей части, она говорила разумные вещи, в которые Ким мог бы поверить, то выглядела и вела себя, и правда, как обезумевшая.
Дракон-император, хлопая глазами, переводил свой взор с Фрола Зериона на сестру Акилину. Его нижняя губа выступила вперед, как у обиженного ребенка.
Оба были его верными и преданными слугами в течение долгих лет, и оба сейчас к нему взывали, а он должен был выбрать, кого-то одного.
Он тяжело сглотнул, дернув кадыком, шмыгнул носом, а затем, вдруг закрыл ладонями с длинными острыми когтями глаза.
— Ой, мы, кажется, устали. Нам пора поспать, — сказал он и откинулся назад, упав спиной в подушки.
Мгновение он лежал так, обмякнув словно выполненная в человеческий рост кукла, а затем его тело содрогнулось словно от рыданий.
Подавшись к нему, Кир перевернул пиалу с орехами. Он успел подумать, что пора звать целителей, когда услышал тихий хрюкающий звук, становившийся все громче. Сквозь пелену светлых волос, упавших на лицо дракона-императора, он увидел широкую улыбку, растянувшую приоткрывшийся рот. И тут до него дошло.
Дракон-император вовсе не рыдал и ему не было плохо. Напротив, он хохотал и все происходящее, чем-то очень его веселило.
Тяжело дыша, он сел, и мягко толкнув в плечо, отстранил от себя Кира. Выражение его лица стало неуловимо другим. Черты заострились, а глаза сузились.
Фрол Зерион внимательно глядел на него, сведя к переносице брови. Он был все так же бледен, но никак не показывал своего беспокойства. Сестра Акилина, раскрасневшись еще больше, тонкими пальцами мяла край рукава.
Дракон-император уселся, подперев ладонью щеку.
— Подойди к нам, — он подманил к себе пальцем сестру Акилину, и та, чуть боязливо, подползла к его ногам. — Тебе сегодня удалось нас развеселить, хотя отчасти и расстроить тоже, — сказал он, и протянув к ней руку, провел кончиком когтя по ее коже, очерчивая абрис лица.
Она вздрогнула и сглотнула, испуганно на него глядя, но не отшатнулась.
— Но с чего ты взяла, что мы должны будем встать на твою сторону? Мы выбираем того, кто больше нам предан, а больше предан тот, кто заботится о нашем спокойствии и не беспокоит нас по пустякам.
Одинокая слеза прокатилась по щеке сестры Акилины. Она уже поняла, что проиграла, но размер проигрыша еще не был окончательно определен. Острый, как кинжал коготь, все еще касался ее лица. Дракон-император впал в величественное настроение, в котором был еще более непредсказуем и жесток, чем обычно. Возможно, она уже пожалела о том, что начала эту игру.
— Ты была нашей верной слугой многие годы, и потому мы не будем наказывать тебя очень строго, — сказал Андроник Великий, отпустив ее лицо и чуть отодвинувшись. — Возможно, ты еще будешь нам полезна. Отправляйся в Святилище темной кости и приведи его в порядок.
Словно ослабев, сестра Акилина упала ниц к его ногам. Казалось, силы покинули ее, и когда, повинуясь жесту дракона-императора, к ней подошли двое служителей, и подхватив под руки увели, она едва шевелила ногами, и уходя все оглядывалась на него.
Фрол Зерион продолжал стоять на коленях. Хотя сестра Акилина проиграла это еще вовсе не значило, что выиграл он.
Не глядя на него, дракон-император потянулся к блюду с медовыми кольцами. Взяв одно, он принялся есть, откусывая мелкие кусочки и тщательно их жуя.
Поймав на себе взгляд Кира, который совсем забыл и о правилах и об осторожности, он пояснил:
— Если хочешь знать, то мы вполне могли бы существовать и без еды. Нам достаточно солнечного света, чтобы насытиться. Нам просто нравится вкус и ощущение, когда все эти кишки внутри живота работают.
Кир не знал, что ему сказать, но дракон-император и не ждал ответа. Повернувшись к Фролу Зериону, он сказал так, словно только сейчас его заметил:
— А, ты еще здесь?
— Я всегда у ваших ног, ваше величество. Готов служить и почитать вас.
— Как это мило, — дракон-император покачал головой. — Но лучше бы ты иногда отходил от наших ног, чтобы убрать за собой.
— Прошу прощения, ваше величество. Это никогда больше не повторится.
— Уж мы надеемся. Иначе, и твою службу нельзя будет назвать безукоризненной. Что-то мы устали, — поднявшись на ноги, он оправил
