на совесть, их нельзя заболтать, эти мужчины настолько испорчены, что уже не изменятся, для них правильно то, чего хотят они.
В их руках сила и власть.
И я вижу – никто из троих не хочет меня отпускать.
- Вы обещали, что отпустите, - напомнила.
- Я такого не говорил, маленькая, - отреагировал Тим.
- Арес говорил, - уперлась в него взглядом. – И Севастиан тоже. Обещал, что утром исполнит любое мое желание. Вот. Я хочу уехать.
Севастиан оглянулся на охранников. И сказал негромко, для меня только.
- Я думал, тебе здесь хорошо.
И опять на его губах эта усмешечка, самоуверенная и наглая.
Очаровательная.
- Я сейчас увезу Риту, - дядя Андрей протянул мне руку, пользуясь заминкой братьев, поторапливая. – И назову адрес, где ждет Стрелецкий. Разбирайтесь с ним.
Подступила ближе к воротам, на шаг, еще на шаг. Натолкнулась на преграду в виде Ареса, когда он загородил проход собой и подняла к нему лицо.
- Ты обещал.
За спиной услышала шорох – кто-то из братьев подошел ближе. Арес глянул поверх моей головы.
Мрачно, с предупреждением.
И позади всё стихло.
Старший помолчал.
Слегка отодвинулся.
И усмехнулся.
- Ну выходи, Рита.
Ушам не поверила, готовилась, что меня схватят и поволокут обратно в дом, заткнут рот, чтобы я не кричала, что все они лжецы, которые слово не держат.
А он так спокоен.
Я то ли радуюсь, что меня отпускают из этого чертового дома, то ли обижена до смерти, что со мной прощаются так легко.
Попыталась протиснуться мимо.
Арес места мало оставил и больше не двинулся, грудью задела его твердую грудь, прижалась.
Представила, что он меня толкнет сейчас и сверху навалится.
Но Арес не шелохнулся.
Выбралась за ворота.
Осторожно пошла к машине.
Святые котики.
Сейчас кто-нибудь выстрелит, меня тут убьют…
Открыла дверь и забралась в прокуренный теплый салон. Подула в озябшие руки. Посмотрела в окно и замерла.
Арес шагнул следом за мной. Наклонился и распахнул дверь, сунулся ко мне.
Сижу, и его красивое лицо напротив, чувственные губы слегка приоткрыты. Еще утром я хотела с ним целоваться, обвить шею руками и не отпускать от себя.
Потом провела ночь с его братьями. И спустя десятки лет я помнить каждую минуту буду, четко, словно пересматриваю каждый день.
- Папу не трогай, - попросила. – Если он вам всё вернет, вы же его не убьете?
- Убьем, конечно, - возразил Арес. – Чего ты хочешь, Рита? Предатель должен быть наказан. Чтобы другим было неповадно. Хорошей дороги, Стрелецкая, - хрипло пожелал он. Пауза. И добавил. – Приятно было потрахаться. Станет скучно – звони.
Он сунул мне визитку.
Выпрямился и захлопнул дверь.
Вздрогнула. Вытерла ладонью лицо. Чувство такое, словно меня только что оплевали.
Убьют папу – он же это несерьезно?
А приятно было потрахаться?
Сказал мужчина, который у меня первый.
Сглотнула и отвернулась, уставилась на дорогу. Просидела так, не поворачиваясь, даже когда снова хлопнула дверь и за рулем устроился дядя Андрей.
Машина плавно порулила по поселку, а я не пошевелилась, сжимаю визитку вспотевшими пальцами.
Не посмеют они убить папу. Не станут они. Они ведь понимают, что сделают плохо?
- Где папа? – очнулась и подалась вперед, между сидений. – Ты им правду сказал про место, где он ждет? Не соврал?
- Не соврал, Рита, - устало выдохнул дядя Андрей. – Я же не самоубийца, врать этой троице.
- А если они его покалечат?
Дядя Андрей промолчал.
Всю дорогу мы ехали молча. Слушали радио. Посветлело небо. Движение стало плотнее.
Какой сегодня день недели, месяц?
Я так сильно выпала из привычной жизни, что не знаю, как в нее возвращаться.
Дядя Андрей подъехал к нашему коттеджу и заглушил двигатель. Пальцами побарабанил по рулю.
Глянула на наш дом.
У нас возле ворот тоже есть будочка охраны – папа в последнее время заботился о безопасности, знал, что творит нехорошие дела.
Сейчас там никого нет.
И дом выглядит заброшенным.
Но этой мой дом.
- Что мне теперь делать? – взялась за ручку. – Ты куда поедешь?
- Я не знаю, Рита. Как что-то прояснится – позвоню тебе.
- А если они папу убьют?
- Рита, - дядя Андрей повернулся. И жестко заявил. – Ты уже большая девочка. И папа твой взрослый человек. Он понимал, чем рискует. Когда махинации свои проворачивал. Мы с тобой ни на что уже повлиять не можем.
- Просто сидеть и ждать?
- Просто сиди и жди.
Подавленно мотнула головой. Вышла из авто и прошла в открытые ворота, загремела задвижкой, запираясь.
Весь сад в опавших мокрых листьях, дорожки грязные, ветер качает голые ветки деревьев.
И наш пустой коттедж похож на дом из фильма ужасов, где прячется маньяк-убийца.
Со вздохом нашарила под крыльцом ключи, шагнула в пыльный развороченный холл.
Люди Северских тут все вверх дном перевернули, каждую нитку осмотрели, это не обыск, а издевательство.
Проклятье.
Мерзавцы.
Посидела на диване, глядя на бардак в гостинной. Посмотрела на мятую визитку, которую мне сунул Арес.
Приятно было потрахаться.
Всхлипнула и разорвала ее на мелкие кусочки.
Сглотнула ком в горле и самой себе сказала:
- Чего сидим. Дом сам себя не уберет. Марш работать. Или опахало принести?
Глава 95
Глава 95
Вышла на крыльцо и поправила на плечах теплую куртку. Поднесла к губам кружку с горячим какао и сделала глоток.
Всюду снег лежит. Четыре дня назад выпал. В тот день прямо снегопад был, мело с утра до вечера.
Я помню потому, что в то воскресенье вышли первые новости про то, что папу задержали.
Северские стрясли с него долг.
И сейчас он в полиции.
И мне надо думать о том, что дальше с нами будет, ведь дом, наверняка, заберут. Машины. Нужно будет искать работу, чтобы оплачивать универ.
Ждать, когда освободят папу.
А я ни о чем думать не могу, только про две бесконечные недели, за которые от Северских ни одной весточки.
Я уехала, и про меня все забыли.
Не верится…
Отряхнула ступеньки и присела, маленькими глотками выпила какао. Проследила, как за воротами остановилась машина. И на улицу выбралась Юлька, одетая в длинную шубку.
- Салют! – крикнула подруга. – Пустишь?
- Там открыто, - вяло отозвалась. Поставила кружку на снег.
Две недели. Я дом прибирала, выходила лишь в
