Терапия подействовала. Открыв глаза, Найтли сделала попытку подняться, но я мягко и одновременно настойчиво вернул ее в горизонтальное положение. Девушка недовольно дернула блокированным плечом, однако подчинилась: вновь опустила голову на свернутую рулоном подстилку.
— Вот уж не думала, что ты способен на такую низость, — неожиданно бросила она мне в лицо презрительную фразу.
— Что?! — удивился я. — О какой низости ты говоришь, Найтли?
— Я всё знаю! — резко поднявшись, девушка влепила мне увесистую пощечину. — Вилли мне всё рассказал! И как ты сначала застрелил своего родственника, и как потом, чтобы не оставлять свидетеля, пытался убить его самого!
— Я?!
Моему возмущению не было предела. Даже пощечина обидела гораздо меньше, чем незаслуженные упреки.
— А теперь ты с черномазым сообщником хочешь довести дело до конца? — бросила она испепеляющий взгляд на продолжающего пинать Зомфельда Мунги.
— Успокойся! — рявкнул я, чтобы положить конец ее истерике. — У моего, как ты его называешь, сообщника здесь, между прочим, целый отряд бойцов. И без их помощи, да будет тебе известно, мы с дядей никогда бы из джунглей не выбрались!
— С… дядей? — растерялась Найтли.
— Ты не ослышалась. Дядя мой жив, я пристроил его на ночлег здесь, в Пафури, — сбавив тон, я разговаривал теперь с Найтли мягко, как с маленькой девочкой.
Вдруг она снова бросила взгляд в сторону Мунги и испуганно вскрикнула:
— Алекс, останови его, пожалуйста!
Я оглянулся и увидел преабсурднейшую сцену. Размахивая кинжалом, Мунги свободной рукой зажимал Вилли рот, чтобы на возможные крики того о помощи не сбежался народ, но при этом требовал открыть тайну местонахождения алмазов. Впору было расхохотаться над анекдотичностью ситуации: с закрытым ртом Зомфельд при всем желании не смог бы ничего сказать.
Пока я предавался созерцанию забавной, на мой взгляд, картинки, Найтли не выдержала. Со словами: «Да отпусти же ты его, варвар!» она проворно соскочила с лежанки, подбежала к Мунги и так сильно толкнула его обеими руками в плечо, что тот от неожиданности свалился рядом с Вилли. Однако тут же вскочил, злобно фыркнул и, подобрав оброненный при падении клинок, грозно направился в сторону девушки. Я бросился между ними:
— Остынь, командир, негоже размахивать ножом перед безоружной девчонкой. Давай лучше завяжем рот этому ублюдку, — кивнул я на Зомфельда, — и попробуем отыскать алмазы сами.
Глаза команданте метали громы и молнии, однако он взял себя в руки, сделал шаг назад и тяжело плюхнулся на второй топчан.
— Есть чем перевязать рану? — спросил я Найтли, оцепеневшую с распахнутыми в пол-лица глазами.
Не отрывая взгляда от сверкающего лезвия в руках Мунги, она жестом указала на висящую на стене кожаную сумку.
— Перевяжи его сама, у тебя это лучше получится! — произнес я повелительным тоном, чтобы вывести девушку из ступора.
Пока Найтли дрожащими руками бинтовала кровоточащее предплечье Вилли, тот перешел в контратаку.
— Ну, Алекс, ты и дурак, — прошипел он по-русски. — Белый человек, а пляшешь под дудку какого-то Нигера!
— Мунги хоть и черный, зато не такой гад, как ты, — парировал я. — Ты вот с виду, вроде, не бандит, а поступил со мной хуже любого головореза. Что, решил за секунду разбогатеть, а заодно и к дочке хозяина подкатиться?
— А-а, злишься, что я тебе дорогу перешел? Согласен, виноват. Готов даже исправиться, раз уж ветер фортуны переменился…
— Поздновато надумал, — демонстративно положил я руку на кобуру, висящую на поясе.
— Алекс, послушай, — скороговоркой зачастил Зомфельд, — у этого черного олуха только нож да старая винтовка, что валяется в трех метрах от него, а у тебя отличный ствол! Один твой выстрел — и мы с тобой свободны и богаты! Всё, что я тогда у тебя забрал, поделим честно — пополам. Денег каждому на сто лет хватит. Если хочешь, и Найтли забирай, я без претензий… Ну как, по рукам?
С помощью ничего не понимающей Найтли Зомфельд принял вертикальное положение. Глаза его внимательно буравили меня в ожидании ответа.
— О чем это вы говорите? — вскинула на меня удивленные глаза девушка. — Что за странный язык?
— Русский, — перешел я ради нее на английский и вытащил из кобуры револьвер. — Вилли предложил мне убить моего напарника, пообещал поделиться со мной украденными у меня же алмазами, а в виде своеобразного довеска предложил даже… тебя.
— Меня? В довесок к чему? К каким алмазам? — растерянно пролепетала Найтли. — Алекс, я ничего не понимаю!
— Долгая история, — проворчал я, разворачиваясь к вжавшемуся спиной в стену Зомфельду, — при случае как-нибудь расскажу… Посоветуй лучше, что сделать с человеком, который ради горстки блестящих камушков бросил нас с дядей в джунглях на верную погибель, а потом наплел про меня разные небылицы? Поскольку фактически он собирался убить нас с дядей, сейчас я без малейших угрызений совести готов пристрелить его как собаку, — взвел я курок.
— Но… но Вилли же не убил вас, — еле слышно выдохнула Найтли. — Пусть он действительно украл у тебя какие-то камни, пусть оставил вас в лесу, пусть наврал мне… Но он никого не убивал! Никого, слышишь?!
— Тогда, — задумчиво опустил я револьвер, — мне придется застрелить Мунги?
— Но почему?! — воскликнула девушка в полном отчаянии. — Почему вы, мужчины, не умеете решать вопросы мирно, почему вам любое дело надо непременно закончить стрельбой? Пусть и твой новый друг идет на все четыре стороны!
— Э-э, нет, мое солнышко, — отрицательно покачал я головой. — Тут, боюсь, правило всеобщего братства не сработает. Волею небес в этой хижине собрались трое друзей и… врагов одновременно. Еще совсем недавно я считал Вилли лучшим другом, а он… обокрал меня и бросил на съедение диким зверям. Мунги же, напротив, гнался за нами от самого Матембе с целью убить, а вместо этого… спас нас с дядей от верной гибели. То есть, грубо говоря, стал моим новым другом. Так что у меня теперь два выхода. Если я помогу Мунги, он, я не сомневаюсь, поможет нам с дядей покинуть вашу страну. А вот если оставлю в живых Вилли, он наверняка постарается помешать этому: лишившись алмазов, этот тип непременно поднимет тревогу, чем создаст нам дополнительные трудности. С другой стороны, если я надумаю предать своего черного напарника и приму предложение Зомфельда, то войну мне объявят уже друзья Мунги. А за время совместного с ними путешествия я убедился, что с поставленными задачами они привыкли справляться на сто процентов… Так что, как ни крути, придется выбирать из двух зол.
— Но почему нельзя просто поделить камни на троих? — не сдавалась Найтли. — Если это и впрямь алмазы, значит, их стоимость довольно высока, и, следовательно, каждому даже от трети достанется приличная сумма!
— А с какой стати я должен делиться? — подал голос Мунги, вникший наконец в суть нашего разговора. — Алмазы принадлежат моей стране, моему народу, и только я вправе распоряжаться ими!
